«Родилась я в Казахстане в небольшом шахтерском городке Шахан в 1969 году. С детства росла мечтательной девочкой, на ходу выдумывала разные истории. Вскоре наша семья приняла решение вернуться на родину в Подосиновский район. В 1976 году это был молодой и перспективный поселок Демьяново. Здесь я пошла учиться в первый класс, закончила десятилетку.
О писательской деятельности мечтала еще со школы. Но, так сложились обстоятельства, после окончания школы окончив курсы парикмахеров, и работая парикмахером по сей день, мечту свою писать осуществить смогла только сейчас».
Материнское сердце
Семёновна ждала гостей на праздники. Перемыла избу, навела порядки во дворе, хотя в неряшестве её упрекнуть совсем нельзя. В доме всегда всё сверкало чистотой и уютом, даже в хлеву, когда она ещё держала живность.
Своё имя Семёновна вспоминала только тогда, когда приходила почтальон Катя с пенсией. Та называла её по имени-отчеству – Марией Семёновной. А так всю жизнь все окружающие звали её просто по отчеству. Проживала она в доме одна, муж умер ещё тридцать лет назад. Васеньке, единственному сыну, тогда только десять минуло, одна его и поднимала. Тяжело, конечно, пришлось, но сын её ни в чём не нуждался, не хуже других рос. Однажды в детстве сломал Вася ногу, так Семеновна таскала его на закорках да на санках в соседнее село в школу, за пять километров, чтоб только не пропустил занятия.
Василий вырос, поступил в мореходное училище в Мурманске, да там и остался. Плавал на судах, ходил в загранку. Раньше, когда приезжал к ней в отпуск, все дела успевал переделать: дров наготовить на зиму, картошку выкопать и дом подправить. Семёновна только немного журила его иногда за то, что долго не женится. Очень уж ей хотелось с внуками успеть понянчится. Василий обзавёлся семьёй около десяти лет назад – поздновато по старым меркам.
Она и сама родила его не рано, почти в сорок. Считай, всю жизнь Семёновна проработала на скотном дворе. Да и с детства ломила: всю тяжёлую работу выполняла по дому. Видимо, нарушилось что-то в организме, вот и не могла долго родить ребёнка.
Ни снохи, ни внуков она в глаза пока не видала. Представление о них имела только через редкие разговоры по стационарному телефону, который находился у соседей Ермиловых. Сотовой современной связи у них в деревне не имелось. Сколько просила она сына послать фотокарточку жены и внуков, но всё безуспешно. Вася лишь отвечал ей:
«Мам, ну ты чё? Кто ж сейчас письма пишет. Приедем вот, сама и увидишь всех». Но, годы проходили, а сын всё не наведывался, постоянно у него находились на то причины. Семёновна тосковала очень, но в душе всегда находила сыну оправданье: «Ведь не шутка, сразу столько навалилось на него: двое детишек, накормить, одеть надо, сам в плаванье уходит надолго».
Вызвала она в этот раз Василия на важный разговор сама. Была на то причина. В деревне в последнее время оставалось только три жилых дома, в которых проживали Семёновна, старики Ермиловы, Мефодий и Анна, им обоим давно перевалило за восемьдесят, да горластая Санька Мишиха. Она помоложе всех будет. Самой Семёновне без трех месяцев восемьдесят. Деревня уж теперь далеко не та, что раньше. А ведь ещё лет двадцать пять назад колхоз работал и магазин свой имелся. Теперь все поля позарастали, да и деревню ивняком затянуло. Сейчас до её жителей давно уж никому дела нет. За продуктами Семёновна ходила за пять километров в соседнее село, куда раз в неделю приезжала автолавка. Так вот получилось, что старики Ермиловы доживали в деревне последний месяц: их забирали к себе дети, в райцентр. Горластая Санька тоже объявила, что поедет к своей дочери и дала наставление Семёновне, чтоб та поставила перед сыном вопрос ребром.
Куда ж теперь ей деваться? Одной в деревне зимой не выжить, да и страшно. Заметёт, и не выбраться. Вот и вызвала она сына на важный разговор по телефону. Вася пообещал всё обсудить с супругой и заявиться к ней на ноябрьские праздники со всей семьей.
После разговора с сыном она летала, словно на крыльях. Три раза успела сбегать в автолавку за продуктами, хоть и тяжеловато пришлось. Зачастую туда привозили товар просроченный. Но, несмотря на недовольство продавца, Семёновна впервые выбирала продукты тщательно, спрашивая срок годности. Самой-то ладно, а дорогих гостей потчевать плохим она не станет. Накупила внукам чупа-чупсов да шоколадок. Затарила потихоньку холодильник полуфабрикатами. Мука и сахар в мешках ещё имелись. Летом ермиловский зять привёз ей по заказу на самосвале муки ржаной да белой. Хлеб она пекла свой, по старинке.
Несколько раз за день она окидывала избу цепким взглядом – всё ли готово для приезда гостей. Сколько раз в холодильник заглядывала – не забыла ли чего? Заготовлены у неё заранее груздочки хрустящие и брусничка мочёная – всё как Вася любит. Как-то сын позвонил и попросил клюквы послать для внуков. Семёновна тогда, не смотря на метель, протопала по заметённой дороге пять километров до села, да до района ещё сколько автобусом добиралась, чтоб посылочку отправить. Заболела после этого, правда, две недели потом провалялась. Спасибо соседям: приходили печь топить, помогали, чем могли.
Уставшая от хлопот, присела Семёновна на лавочку, вытянув натруженные руки и ноги, думу думая. Конечно, не хочется родной дом покидать, а надо. Ну а в тайне опять же тихонько радовалась. Ведь не к чужим поедет – к сыну да внукам. Роднее у неё нет никого. Вася говорил, что у них там трёхкомнатная квартира. Да много ли ей места надо, лишь бы уголок отвели, где поспать. Сама Семёновна пока ещё в могуте. По дому может помочь да за детишками присмотреть. Жена Васина не работала – детьми занималась. В городе их так просто одних не отпустишь. Внучка старшенькая во второй класс пошла, а внуку только шесть минуло. Глаз да глаз за ними нужен.
Семёновна не с пустыми руками заявится к сыну: денежек, слава Богу, подкоплено. Она и внукам на подарки всегда высылала, не жалела. Навязала в свободное время всем носков да варежек – в Мурманске, говорят, климат холодный. За такими мечтами и застал её стук в дверь. Пришла соседка Анна Ермилова сообщить ей, что только что звонил Вася и велел прийти к ним, что он перезвонит позднее.
Семёновна, предчувствуя неладное, сунула наскоро ноги в сапоги, накинула фуфайку да платок на голову, заторопилась. Соседка Ермилова за ней не поспевала и махнула рукой вслед, чтоб та бежала вперёд. Пока Василий перезвонил, Семёновна успела напиться чаю в гостях. Взяв трубку, почувствовала легкую дрожь от волнения. Василий сообщил ей, что приехать они, к сожалению, не смогут, так как приболел сынишка. Да ещё и ремонт в квартире затеяли. Трёхкомнатную квартиру они, оказывается, теперь переделали в просторную двухкомнатную. Ещё Василий просил Семёновну эту зиму скоротать в деревне, а весной они её уж обязательно заберут. Лена, его жена, к тому времени договорится по своим связям, и они устроят Семёновну в хороший дом престарелых. Ещё добавил, что рядом имеется лес с речкой, и Семёновне там обязательно понравится. А они будут её навещать по выходным. То, что ей там должно понравиться, Вася повторил два раза. Всё опустилось и померкло внутри у Семёновны после разговора с сыном. Шла обратно, словно на ватных ногах. Не зажигая света, села к окошку, прислонилась к стене. Слёзы побежали по щекам, стекая на подбородок…
Так и нашли соседи утром Семёновну, прислонённую к окошку, в платочке, с открытыми глазами, в которых застыла нестерпимая грусть.
Загрузка ...