Дети войны

В областной Акции «Запиши воспоминания детей войны» (2017 год) приняли участие ученики школ и работники библиотек из села Октябрь, поселков Подосиновец, Пинюг, Демьяново. Эти материалы пополнят Региональную информационную базу данных-мемуаров и документов поколения детей войны.
Каждый, кому дорога история страны, история поколения детей военных лет, могут прислать воспоминания детей войны, с копиями фотографий, документов в Подосиновскую центральную библиотеку им. А.А. Филева.

Быкова Антонина Петровна


Когда началась война, Сусловой Антонине Петровне было всего семь лет. Она родилась 23 января 1934 года в деревне Долматово Октябрьского сельского округа, где прожила до 1957 года. Её детство выпало на военные и послевоенные годы – детство несладкое, пронизанное разнообразными трудностями и их преодолением. Войну люди молились за каждый свой прожитый день, за жизнь близких.
Отец служил на Финской войне, на Великую Отечественную войну его уже не призвали. Из её семьи ушёл на фронт старший брат. Погиб в 1944 году.
читать далее
 Антонина пошла в школу с семи лет. В деревне Долматово в школе обучали детей 4 года. Детишки были бедные, с бумагой был дефицит, поэтому писали на газетах. Одевались во что придётся. Закончила Тоня только 4 класса, так как надо было работать. Родители девочки всю жизнь проработали в колхозе, зарабатывая трудодни. Антонина Петровна окончив учится, в свои 11 лет пошла по стопам родителей. Тоня вспоминает, как они, три девки из деревни, пахали и косили на лошадях. Было тяжело. Выполняла всю работу, которая была под силу. Два года была учётчиком, то есть бригадиром. Вспоминая детские годы, Антонина Петровна рассказала и о том, как постоянно хотелось кушать, хлеба было мало, в основном готовили похлебку из лебеды, крапивы, ботвы свеклы, кожуры от картошки и немного муки. В 1957 году вышла замуж и стала Быковой Антониной Петровной. С мужем уехали жить в его родную деревню Титово Октябрьского сельского округа. Прожили они там недолго лишь два года. И вновь вернулась она на свою малую родину деревню Долматово и жили они там до 1975 года. В 1975 году приехали жить в с Октябрь. Антонина Петровна говорит: «Всяко я нажилась. Всю жизнь проработала в колхозе то с телятами, то с коровами».
Воспоминания записала Котельникова Валерия Олеговна, ученица 5 класса МКОУ ООШ с. Октябрь 21.02. 2017

Гольцева Гертруда Александровна
Гертруда Александровна Гольцева (Бурдуковская) родилась 24 апреля 1938 года на станции Пинюг Подосиновского района Кировской области.
Война началась, когда мне было чуть больше 3 лет.
Отец Александр Алексеевич Бурдуковский ушёл на фронт в первые месяцы войны. Бухгалтерский работник, он имел плохое зрение, но чёткий каллиграфический почерк. За этот почерк был определён в интендантские войска, в которых и прошёл всю войну. Домой вернулся лишь в 1946 году.
Мама Мария Петровна осталась одна с маленькими дочками. Старшую сестру звали Оля. Жили мы в деревянном доме-пятистенке, в одной комнате. Голландская печь, скромная обстановка. На полутканые половички, над кроватью — ковёр, сшитый из разноцветных кусочков ткани. На стене — огромный портрет Сталина во весь рост. На кухне — русская печь, полати, голбец, подполье, стол, под которым жили куры. Рядом соседи, а наверху ещё одна квартира, там жила вдова с 3 детьми.
Читать далее

В начале 1942 года в посёлке был открыт госпиталь для военнопленных. Все здания были оцеплены колючей проволокой, везде стояли часовые с винтовками. Мы боялись близко подходить. Весной и летом пленные (конечно, с конвоем) ходили по улицам с полосатыми мешками, срезали крапиву для еды. Мы выбегали из калитки и кричали: «Камарад, камарад!». Пленные улыбались.
К нам поселили двух молодых медсестёр из госпиталя — Лину и Олю. Лина водила группу немцев на прогулку в лес. Я предполагаю, что у неё было оружие. Но немцы не убегали. А куда им было бежать? Кругом незнакомые глухие леса. Они срезали ивовые ветки, плели из них красивые корзинки. Большую площадь перед 2-х этажным зданием немцы раскопали и превратили в огород, где сажали картофель и овощи. Благодаря хлопотам Лины и Оли нам разрешили осенью, иногда под выпавшим снегом перерывать землю. Мы, к великой радости, находили там то картофелину, то морковку.
По тем временам Пинюг был довольно крупной железнодорожной станцией. Мама рассказывала, что женщин посёлка посылали выгружать из приходящих с запада вагонов убитых солдат. Их складывали на подводы и отвозили в братскую могилу, которая была в лесу, в километре от посёлка, недалеко от дороги в районный центр.
Лина и Оля похлопотали, и нам разрешили помыться в немецкой бане. Общественной русской бани в посёлке не было. Нас пустили в баню под вечер. Было прохладно, да и вода не горячая. Мы взяли свои тазики. А там на скамейках стояли деревянные шайки. Сильно пахло прелым и непросушенным бельём. Этот запах я долго помнила. Больше в эту баню мы не ходили. Госпиталь полностью был расформирован в конце 1946 года.
В войну мама работала телефонисткой. В маленькой ком­натушке я могла часами стоять и завороженно смотреть, как она ловко управляется с металлическими штырями, соединёнными с проводами. Перед ней на столике много было штырей. Когда загоралась лапочка, чей-то голос просил: «Марусенька, срочно соедини с тем-то». Она вытаскивала штырь и втыкала его в одну из дырочек на вертикальном стенде. Крутила ручку, и происходило соединение. Для меня это было просто непостижимо.
В школу я пошла в 1945 году. Все дети войны помнят, как учились. Чернильница-непроливайка, в ручках – пёрышки, с которых часто падали жирные кляксы, плохая бумага. Вечером дома керосиновая лампа на стене. Но мы не страдали от таких неудобств, считали, что так и должно быть, учились и учились. Главное, что с нами рядом 4 года была прекрасная учительница. Эту немолодую мудрую, справедливую женщину я помню до сих пор. Училась я хорошо, почти всегда была отличницей. Помню, мне подарили книгу «Сказы» П. Бажова. Это был настоящий бальзам для души: Данила-мастер, Хозяйка Медной горы и другие герои чудесных сказов! После 4-го класса меня наградили томиком Пушкина «Повести Белкина». Ими я зачитывалась дотемна. И сейчас, когда попадает в руки этот томик, я его с удовольствием перечитываю.
Я была тихой, послушной девочкой. Но однажды во 2-м классе со мной произошла неприятная вещь. От дома к школе тропинка шла по дворам, где на каждом клочке что-то росло. Я сорвала репку, которая росла у самой тропинки. Об этом узнали. Как стыдно было маме, когда она слышала: «У Маруськи дочка-то репу украла». А как мне было стыдно! Зато я получила строгий урок на всю жизнь – чужого не брать!
В 1946 году вернулся папа. Жить нам стало легче. И вообще жизнь постепенно налаживалась. Заработали пекарни, в магазин стали привозить хлеб, за которым занимали очередь рано утром. Хлеб был просто необыкновенный! Большие белые буханки, тёплые, душистые, с верхней поджаристой корочкой.
В конце 40-х годов, несмотря на тяжёлое положение страны, с 1 апреля проводилось снижение цен на все товары. Мы усаживались у круглого чёрного репродуктора, с замиранием ловили сообщения и радовались. И. В. Сталин был нашим непререкаемым кумиром. Когда в 1953 году я узнала о его смерти, шла из школы и громко плакала, никого не стесняясь.
После войны немецкий огород превратили в парк. Посредине – круглый фонтан, от которого лучами расходились аллеи берёз, рябин, лип. Большой бассейн быстро освоили дети и взрослые. Парк назвали именем Лубянникова – директора леспромхоза, чьими стараниями он и был заложен.
С 12 лет летом я работала на кирпичном заводе. В кирпичах очень нуждались жители посёлка для ремонта и кладки печей. Нуждались в печнике Андрее Макарове. Работать там было престижно, не всех туда брали. Завод располагался на краю посёлка. Вокруг столба целый день по кругу ходила лошадь, месила глину. Глину на тачках отвозили на завод – длинное, широкое, невысокое строение с проходом посредине. По обе стороны прохода стояли станки. Ком глины надо было с силой бросить в форму, затем сверху тоже с силой опустить тяжёлую деревянную крышку. Глина заполняла форму. Кирпич снизу выталкивался рычагом, потом укладывался на стеллаж для просушки. Если в кирпиче были видны пустоты или камешки, то это был брак. Я очень старалась, переделывала брак и выполняла норму. После подсушки кирпичи отправляла на обжиг. Этим занимался только Андрей Макаров. В земле была вырыта большая землянка, там горел огонь и производился обжиг кирпича. На первые деньги я купила мясорубку, она у меня сохранилась до сих пор.
У нас была корова. Мы с сестрой любили парное молоко. Сено заготавливали всей семьёй. Не один год мы ходили на сенокос за 8 километров. Об этом времени остались самые приятные воспоминания. А вот и речка Пинюжок. Узкая лесная речка с очень чистой холодной водой. Мама косит горбушей траву между кустами. Мы с сестрой вытаскиваем её на солнышко. Пауты жалят, и нет от них спасения. Сено складывали в копёшки, потом на жердях тащили к стогу. От дождя стог закрывали старыми клеёнками. Большой проблемой было вывезти сено зимой. Этим занимались взрослые.
В детстве у меня были две близкие подруги – Нина и Мила. Мы играли «в дом», в прятки, строили из досок шалаши, лазили по крышам, ловили майских жуков, зимой прыгали с крыш в снег. А как мы ходили за земляникой! Идём стайкой и кидаем впереди себя корзинки, определяем, кто сколько наберёт. Найдёшь куртинку с ягодами и кричишь: «Чур – моё!» Уже никто не мог присоединиться. А какие ягоды! Душистые, сладкие. Сейчас сказали бы – экологически чистые. Дома их ели с молоком.
Когда вспоминаю далёкие школьные годы, то всегда вспоминаю и своих учителей. Я помню их по имени и отчеству. Вот учительница немецкого языка – Мария Георгиевна. Настоящая арийка, из переселенцев. Светлые волосы, голубые глаза, тонкие черты лица. Она учила нас правильному произношению. На уроке литературы Татьяна Петровна Островская распределяла роли и мы вслух читали произведения, например «Грозу». Запомнился мне литературный вечер, посвящённый «Войне и миру» Л. Н. Толстого. На уроке физики как-то весь класс взялся за руки. По нам пропустили слабый электрический ток. Мы на деле узнали, что это такое. По просьбе учителя истории читали вслух описания сражений. В старших классах мне нравилось черчение. Мои работы бывали на выставке…
В школе у нас учились две красавицы – Вера и Люба. Они прекрасно одевались. У них первых в школе появились фильдеперсовые (шёлковые) чулки. Им завидовали все девочки. У меня же самым нарядным было синее сатиновое платье в мелкий горошек.
После войны стало оживать лесное хозяйство. Заработала биржа, где обрабатывали лес. Опилками были завалены дороги и низкие места. Главной продукцией был строевой лес. Десятки вагонов с брёвнами разных диаметров двигались по железной дороге в строну Кирова, а оттуда дальше за границу, в страны, где не было лесов. Мой папа, будучи главным бухгалтером леспромхоза, коллекционировал марки с конвертов заказов из разных стран, такое у него было хобби. Стандарты выдерживались очень строго. При обнаружении брака могли завернуть всю партию. Лес возили с лесопунктов за несколько километров по узкоколейке. Лесов вырубалось много, но руководство леспромхоза заботилось об их восстановлении. Мы тоже участвовали в этом процессе. Мама получала семена сосны. На отведённом участке на вырубке мы копали лопатой бороздки, укладывали туда семена и заделывали землёй.
В нашем посёлке было принято «хождение к вечернему поезду». Ходила в основном молодёжь, принаряженная на этот случай. Прогуливались по перрону, общались. Я выросла на железнодорожной станции, привыкла к паровозным гудкам и стуку колёс на стыках. Мне нравилось смотреть на прямые, сверкающие, убегающие далеко-далеко рельсы. Эти рельсы и гудки и сейчас напоминают мне о малой родине.
Мой папа был кристально честный человек, трудяга, который ни минуты не сидел без дела. Ни разу в жизни он не воспользовался служебным положением в своих интересах. Его девиз – надо жить по средствам. Незаметно, без понуканий он приучал нас с сестрой к любому труду. Мы жили скромно. Теперь, оценивая свою жизнь, понимаю, что всё идёт из детства, из семьи. Я не стремлюсь к вещизму, к большим материальным благам. В те годы основной счётной техникой были счёты и арифмометры. Папа хорошо владел этой техникой. Делил и умножал большие цифры, не говоря уже о сложении и вычитании. Летом папа выращивал помидоры, делал компосты из отходов, ходил за грибами. Заблудиться в наших лесах была пара пустяков. Но он хорошо ориентировался и делал метки: то надломит ветку, то привяжет яркую тряпочку. По этим меткам благополучно выходил из леса.
Моя мама была певуньей, обладала высоким нежным голосом. Она хорошо играла на балалайке, сама настраивала её. Знала миллион частушек на все случаи жизни. Она пела в хоре пенсионеров при Пинюгском доме культуры, была душой праздников. Ну кто же ещё так играет и поёт? Только Мария Петровна. Мама любила цветы. В палисаднике около дома росли георгины, пионы, астры. Перед 1 сентября маму просто атаковали родители с просьбами дать цветок ребенку в школу. В посёлке как-то не принято было выращивать цветы. А какая была красота и аромат, когда расцветали кусты многолетней белой розы и персидской сирени. От мамы мне передалась любовь к цветам.
Школу я закончила с серебряной медалью. Поддавшись агитации, поехала в Ленинград поступать в электротехнический институт имени В. И. Ленина. Надо было сдавать один профилирующий предмет – физику, которую я знала назубок. Но ответила неточно на дополнительный вопрос, получила «4» и не прошла по конкурсу. Вернулась с лёгким сердцем: «Ну и хорошо, что не поступила, какой из меня инженер-энергетик, когда меня тянет к земле, к растениям».
Через год я поступила без экзаменов на агрофак Кировского сельхозинститута. Началась новая самостоятельная жизнь. Училась неплохо, часто на повышенную стипендию. В 1958 году со всем курсом ездила на целину, в Акмолинскую область. Остались интересные воспоминания. После IV курса – практика в Шабалинском районе. Закончила институт в 1961 году с правом выбора района. Выбрала Оричи. Перед работой в деревне решила съездить в Ленинград, где жила моя двоюродная сестра. И надо же, какое совпадение! Я приехала 12 апреля 1961 года, в день полёта Гагарина в космос! Всеобщее ликование, разговоры только об этом. Мой школьный друг заканчивал институт. Он настойчиво предлагал выйти за него замуж и остаться в городе. Но я уехала в Оричи, в Истобенск, где тогда было создано ОПХ (опытно-показательное хозяйство). Жизнь потом показала, что я поступила правильно. Агрономом проработала лето, была активна, вела общественную работу. Два раза приезжал первый секретарь обкома комсомола Анатолий Дзюба, уговаривал меня пойти на комсомольскую работу. На второй раз я согласилась. На конференции меня избрали вторым секретарём райкома комсомола в Оричах. Это были 2 года трудной, но интересной работы. Командировки, собрания, общение с людьми. Начало 60-х годов – это время принудительного насаждения кукурузы в наших северных районах. Лучшие земли отводились для этого нового дела, направлялись лучшая техника и механизаторы. В хозяйствах должны были создаваться комсомольско-молодёжные бригады. Чаще они были созданы на бумаге. Кукуруза не хотела расти у нас. Сеялки были неприспособленные, часто ломались. Механизаторы на чём свет ругали и кукурузу, и тех, кто всё это придумал. После ряда неудачных лет эта вредная кампания была прекращена.
В Оричах я вышла замуж за Виктора Гольцева. Он был старше меня на 5 лет. После школы работал, служил в армии, затем окончил Свердловский юридический институт. Это был замечательный человек – добрый, спокойный, примерный семьянин, с тонкой душой поэта-романтика. Он писал стихи о природе, цветах, голубом небе, о мире, который нас окружал. Стихи были несовершенные, но от души. Мы прожили счастливо почти 45 лет, до его ухода из жизни после тяжёлой болезни. У нас два сына. Ребята хорошие, работают. Я уже давно прабабушка, у меня два правнука и правнучка.
После переезда в Киров я 25 лет посвятила агрохимслужбе. В 1970 году награждена медалью в честь 100-летия со дня рождения В. И. Ленина. Я федеральный льготник. Последние годы перед пенсией работала в ботаническом саду биологом. Какое это было прекрасное время! После вредной работы в химлаборатории здесь был просто рай. Море цветов, свежий воздух, хороший коллектив. И умный хозяйственник, увлеченный цветовод, директор Сергей Павлович Лобастов. Я многому у него научилась.Теперь я – садовод почти с 40-летним стажем. Как приятно чувствовать себя хозяйкой клочка земли, на котором можно выращивать всё, что считаешь нужным. Участок около 5 соток я держу 8 лет. Но уже в первые 3-4 года из заброшенного и заросшего сорняками я превратила его в райский уголок. Много цветов, большой ассортимент различных культур. На маленьких площадях благодаря высокой агротехнике я получаю хорошие урожаи. Сад – мой второй дом. С нетерпением жду весну, чтобы снова вернуться к земле и моим любимым растениям. Г.
А. Гольцева 

Карева Галина Васильевна


«Наша семья Сычёвых проживала в Ленинграде. Дедушка – Александр Семенович, мама – Надежда Никифоровна и два моих младших брата Анатолий и Евгений. В 1941 году мне – Сычёвой Галине – было 7 лет. Я посещала детский сад № 4, куда ходили ребята, чьи родители работали на обувной фабрике «Пролетарская победа». В июне 1941 года наш сад был вывезен на дачу станция Сиверская, что в 70 км от Ленинграда. На даче мы прожили 10 дней, и вдруг нас спешно собрали и отвели на станцию. Детям, конечно, причина такой спешки была непонятна. Стояла сильная жара, кругом пыль, духота. Нам всем хотелось пить, о еде даже не думали. Помнится все как в тумане.
Наконец мы в Ленинграде, нас встречают встревоженные родители, нам кажется, что все хорошо, но через два месяца нас снова собирают и куда-то везут. А привезли нас в город Устюжна Вологодской области, там мы начали учиться в 1 классе. А через два месяца нас снова куда-то отправили на полуторках. Машины были газогенераторными, водители часто останавливались, чтобы нарубить чурок для топки. Погода была отвратительная: моросил мелкий дождик, было холодно. Мы очень боялись лесной дороги, по которой ехали, она навевала на нас страх. На ночь мы остановились у большого овина на краю поля. Всю ночь водители и воспитатели по очереди дежурили у костра, чтобы отпугивать зверей, которые от грохота войны бежали подальше.
читать далее
И вот мы в Череповце. Нас поместили в «Дом колхозника». Там мы жили в ожидании вагона, чтобы ехать дальше. В этом томительном ожидании мы прожили до февраля 1942 года. Наши воспитатели занимались с нами по программе 1 класса. И вот мы снова в пути, везут нас куда-то на Урал. Очень часто наш вагон загоняли на дальние пути и в тупики. Вагон, в котором мы ехали, это простой грузовой вагон – дырявый с большими щелями. Посередине стояла буржуйка – печка, которая топилась сучками и щепками, чтобы нас хоть чуть-чуть согреть и напоить горячей водой. Кормили нас сердобольные жители, которым сообщали о нас по местному радио, или просто по «сарафанному» радио. С утра к вагону шли люди, несли, кто что мог: чугунок с гороховой кашей, картофелины в мундире, сухари, лепешки и т.д. Всё это нам давали понемногу, деля на 60 детишек. Так мы ехали. В начале марта наш вагон отцепили на станции Утёс. Далее нас привезли в Пермь (тогда Молотов), а конкретней, в город Чусовой.
Встречал нас целый обоз саней. Всех укутали в полушубки и посадили в сани, набитые сеном. Ехали лесной дорогой, по сторонам которой чернели пихты, а нам казалось, что едем мы по черному тоннелю. Запах стоял одурманивающий, непривычный для нас – запах пихты, сена. Нас привезли в п. Восход. Пока готовили место проживания, нас расхватали колхозники, кто сколько смог приютить. Нас разместили – кого на полатях, кого в бане. Нас с четырьмя ребятами поселили в просторной баньке. Кормили нас всем поселком: щами-хряпой (из верхних зелёных листьев капусты), гороховой кашей, картофельными лепешками, поили чаем из настоя трав, давали сушеную свеклу и морковь. Потом нас разместили в клубе, где подготовили для нас спальню (бывший кинозал), заставили её топчанами. Мы сами набивали соломой матрасы и подушки.
Вокруг бушевала весна: всюду зелень, цветут деревья. Нам хотелось на улицу, поискать съедобной зелени. Нас помыли в бане, переодели. Кормили нас в столовой. Каждый день давали рыбий жир и хвойный отвар. Кормили сносно, даже давали настоящий хлеб. Так мы прожили лето. На зиму нас перевели в большую двухэтажную школу. На первом этаже, которой находился госпиталь. К весне в госпиталь стали поступать раненые солдаты. Мы с ними очень подружились. Они отогревали наши сердечки. За их доброту и ласку мы платили своей заботой. Чтобы солдаты скорее выздоравливали, мы собирали для них травы. Собирали корешки, ягоды: чернику, малину, шиповник, бруснику. Санитары подсказывали, что нужно собирать. Нас кормил колхоз, а мы, дети, по возможности помогали взрослым. Летом занимались прополкой, собирали гусениц с капусты. Осенью помогали собирать картофель, капусту, морковь. Во время учебы на большой перемене нам давали что-нибудь поесть: свежую морковь, горячий вареный картофель с квашеной капустой, с солеными огурцами. Хлеба не давали.
Прожили мы на Урале два лета. К осени 1943 года нас повезли в Ленинград. И снова мы в Устюжне. Устроили нас в здании, где до нас размещался госпиталь. На его территории было много спортивных снарядов: бревно, турник, перекладина. Выздоравливающие раненые занимались на снарядах, восстанавливали силу. Нам было чем заняться. Мы только и думали о том, чтобы такого пожевать. Территория была без травы, малыши не давали ей расти, все выщипывали своими маленькими пальчиками. Мы, ребята постарше, ходили по берегу ручья и собирали съедобную траву. Один раз наелись белены: её коробочки были полны вкусных сладких семечек, тогда многие оказались в больнице. Здесь в Устюжне нас дожидались посылки, которые родители собирали, отправляя нас из Ленинграда. В посылках были вещи для зимы, из которых мы уже выросли. А в моей посылке находился гостинец от мамы, которая, как потом, оказалось, умерла ещё в 1942 году 31 января, и дедушка погиб при бомбежке в это же время. Это был привет из блокадного Ленинграда: две упаковки печенья «Василёк» и 200 грамм конфет «Кавказские». Вот была тогда для меня радость! Ведь я не знала, что мамы уже нет.
В Устюжне мы прожили две зимы и одно лето. Май 1945 года, мы с утра пошли в школу, а к школе не подойти, вся площадь полна народу. Победа! На трибуне столпотворение: каждый хочет выступить, сказать что-то радостное.
Наш интернат засобирался в Ленинград. Хотелось бы сказать о тех, кто был с нами в это трудное для всех время. Всю войну нас сопровождали, делили все невзгоды, заботились о нас, заменяя нам родителей, всего четыре героических женщины. Это две воспитательницы, директор (которая была и врачом, и завхозом, и кастеляншей) и повар, которой помогали две взрослые дочери. Не было ни нянечек, ни уборщиц. Воспитатели управлялись сами, как могли. Став постарше мы, им во всем старались помогать.
В первой половине мая мы были уже в Ленинграде. Не всех встретили родители. Многие стали сиротами, я в том числе. С братьями связь была утеряна. Снова детдом, который стал называться «Специализированный детский дом №1 для детей-сирот Великой Отечественной войны», в котором я прожила до 1950 года. У нас были шефы, в том числе и Малый оперный театр. Нас часто водили в музеи, театры, все оперные спектакли мы знали наизусть. Закончив 7 классов, я поступила в художественно-ремесленное училище, которое закончила в 1953 году по специальности мастер художественной обработки стекла и камня. Два года проработала на Ленинградском заводе художественного стекла и сортовой посуды. Потом вышла замуж. Муж – Иванов Михаил Михайлович, бывший моряк, участник войны. В 1955 году мы уехали на Север, а конкретно в г. Инта, где стали работать на шахте. Я там работала ламповщицей, заряжала фонари для шахтеров. Жили очень интересно. Я участвовала в художественной самодеятельности, пела в хоре, рисовала для шахтерской газеты, принимали участие в спортивных мероприятиях. Приняла участие в литературном конкурсе «С чего начинается Родина», который был объявлен районной газетой «Искра» к 50-летию образования СССР. Там моя зарисовка заняла второе место. Хотелось еще учиться, и я заочно закончила Яранский совхоз-техникум. За свою работу на шахте в трудовой книжке в разделе поощрения и награды имеется 16 записей. (см. в Приложении) Среди них есть Почетная грамота от Министерства угольной промышленности СССР и ЦК профсоюза рабочих угольной промышленности.
Здесь в Инте у нас родились 3 сына: Михаил, Сергей и Александр. Старший стал горным инженером, средний – следователем, младший продолжил династию отца, стал шахтером.
Мы отработали на шахте до пенсии. Из-за болезни мой муж умер. В 1993 году снова вышла замуж, став Каревой. Мы сразу уехали в Волгоградскую область в пос. Чернышковский, где прожили 4 года. В 1997 году приехали в Пинюг к дальним родственникам. Четыре года назад я осталась одна. Из близких остался средний сын, он живет в Ленинграде».
Воспоминания записала Требунских Елена, студентка ВятГУ, п. Пинюг 2017 год
Кириллова Лидия Дмитриевна

Кириллова Лидия Дмитриевна родилась 26 апреля 1933 года в д. Юкляево Яхреньгского сельсовета Подосиновского района. Отец Дмитрий Павлович и мать Ульяна Дмитриевна Юкляевские трудились в колхозе «Нива». Позднее это хозяйство вошло в колхоз «Маяк». Отец работал животноводом, выполнял обязанности ветеринара, мама – на разных работах, куда бригадир направит.
В дружной семье было пять детей: сын и четыре дочери. Лиде было три года, когда умерла мама. Отец женился во второй раз на односельчанке Марии Андреевне. В семье Юкляевских родилось ещё двое детей – мальчик и девочка. Жили дружно, дети помогали родителям вести хозяйство.
Со слезами на глазах Лидия Дмитриевна вспоминает о своей старшей сестре Марии, которая перед войной уехала в Ленинград к родственникам. Когда началась блокада, Мария не смогла выехать из города и умерла от голода в 1942 году в возрасте 20 лет. Похоронена на Пискарёвском кладбище.
Читать далее
Война отняла у Лидии Дмитриевны не только сестру, но и отца. Он не подлежал военному призыву по возрасту, в 1942 году Дмитрия Павловича направили в г. Киров на трудовой фронт. Там он находился целый год. Однажды даже приезжал домой на побывку, что было для всей семьи большой радостью. В 1943 году отца отправили на передовую. В дороге он написал письмо, как оказалось, это была последняя весточка. Позднее семья получила документ, о том, что Юкляевский Дмитрий Павлович пропал без вести. До сих пор неизвестно о месте его захоронения.
Вспоминать военное время, тем, кто его пережил, всегда нелегко. Голод и холод – вот что осталось в памяти о той поре. Лидия Дмитриевна вспоминает, как пекли лепёшки из гнилого картофеля, ели траву. Носить было нечего, ходили босиком или в ступнях. Сдавали государству яйца, молоко, шерсть, взамен получали муку. Прожить большой семье на столь скудном рационе невозможно, поэтому приходилось просить милостыню. Ходила по ближним деревням, доходила даже до села Утманово. Добрые люди встречались везде, помогали, кто, чем мог, сами голодали, а девочке с сумой не отказывали. За всё время никто не обидел, не оскорбил. В одно из таких странствий по деревням Лиду определили в детский дом в Подосиновце, где она прожила несколько месяцев. За это время окончила 3 класса. После этого отправили домой. Работала в колхозе: боронила, возила навоз, выполняла разные работы, необходимые в хозяйстве. После войны в возрасте 16 лет пошла пешком в Пинюг, знала, что там можно устроиться на работу. Сначала работала в няньках у разных людей, потом трудилась в подсобном хозяйстве при лестранхозе: работала на огороде, ухаживала за скотом.
Когда исполнилось 18 лет, устроилась работать в Пинюгский лестранхоз. Окончила лесотехническую школу, стала работать маркировщиком, трудилась в п. Мирный, что в 14 километрах по узкоколейной железной дороге от Пинюга. Здесь познакомилась Петром Кирилловичем Кирилловым, который приехал на заработки в Пинюгский лестранхоз из Чувашии, да так и остался здесь на всю жизнь. В конце 1954 года они поженились. Молодым дали отдельную комнату, позднее квартиру. Пётр Кириллович работал на погрузке вагонов, а также вальщиком леса. Лидия Дмитриевна работала на УЖД (узкоколейная железная дорога) монтёром пути, а затем бригадиром. Пришлось работать и в лесу обрубщиком сучьев. Двадцать два года семья прожила в п. Мирный. Здесь родились четыре сына и две дочери. Диву даёшься, глядя на эту невысокую, скромную женщину, как она могла всё успевать: быть мамой, женой, хозяйкой и передовиком производства. За ударный труд Лидия Дмитриевна награждена юбилейной медалью «За доблестный труд». В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина», почётными грамотами, она «Ударник коммунистического труда» (1972). За воспитание шестерых детей Лидия Дмитриевна награждена Медалью Материнства I степени.
В 1976 году семья Кирилловых переехала в Пинюг, здесь они получили квартиру от леспромхоза. Время шло, дети выросли, разъехались по разным уголкам страны. В 1983 году Лидия Дмитриевна вышла на заслуженный отдых.
Сейчас она живёт с младшим сыном, но и старшие дети не забывают – часто приезжают в гости с детьми и внуками. У Лидии Дмитриевны 12 внуков и 13 правнуков. Большая семья Кирилловых живёт от Барнаула до Барселоны.
Материал подготовлен Мауриной Н. А., библиотекарем Пинюгской библиотеки семейного чтения им. А. И. Суворова

Корчажинская Нина Александровна
Нина Александровна Корчажинская (Опарина) родилась 18 июля 1939 года в деревне Ивково Подосиновского района Кировской области.
Отец – Александр Евграфович Опарин, участник Великой Отечественной войны с 1941 по 1945 год.
После войны руководил колхозом в Большеромановском сельсовете.
Мать – Ольга Николаевна Опарина, рядовая колхозница, участник трудового фронта.
22 июня… Каждый год, когда отрываешь листок календаря с этим числом, невольно вспоминается уже далекий 1941 год, быть может, самый трагический, но и самый героический не только советской, но и многовековой истории нашего отечества.
Война застала мое поколение малолетним. А что может быть горше военного детства? Мне было два года, когда началась война. Но дети тогда взрослели рано, и уже в три года я понимала, что случилось что-то страшное.
У мамы осталось трое детей, старшему было 4 года. А в 1944 году 8-летним мальчиком он уже помогал маме, работал в колхозе: возил на поля навоз, осенью собирал колоски вместе со сверстниками.
Читать далее

Я хорошо помню голод. Хлеба не хватало. Пока была мука, хлеб пекли с примесью травы, а потом пекли уже только из травы. Мы с бабушкой ходили ночью на клеверное поле, чтобы нарвать цветки клевера. Клевер считался более вкусной травой, но его собирать запрещали, так как поле было колхозное.
Я до сих пор не могу объяснить того давнего, полузабытого ощущения жалости при воспоминании о том, как женщины перебирали колхозную картошку, чтоб сохранить от гнили: От голода они ели гнилую картошку, она, оказывается, сладкая.
В памяти осталось воспоминание о том, как мы, малолетки, бегали к складу, где стояла льнотеребилка, лежали снопы льна и тут же был аппарат для отжима семян на льняное масло. Нам давали жмых – отжим от льняного семени. И много лет спустя запах и вкус льняного масла и семени вызывает во мне ощущение смутной тревоги, ожидания каких-то событий и перемен.
Летом мы бегали на поля в поисках земляных орехов. Они были сладкие, а о том, что ядовитые, мы не знали, пока один мальчишка не отравился этими орехами. Детство самых маленьких было почти беспризорным, ибо трудились все от мала до велика. Дети, кому по 8-10 лет, сушили на сенокосе скошенную траву и подвозили сено на волокушах к стогам. Старушки сгребали валки, копнили сено, а в стога сено метали более крепкие женщины. Мальчишки 11 лет и старше возили мешки с зерном от комбайнов. Трудно поверить, что на поля вывозили навоз даже на дойных коровах, потому что лошадей не хватало. До сих пор в памяти, как по деревенской улице гремела телега, запряженная быком.
Даже дети понимали, что надо работать, чтобы вырастить хлеб. В эти лихие годы думали в первую очередь о хлебе. Так и» трудились, старый да малый, так как в нашей деревне все трудоспособные мужчины ушли на войну, а вернулись обратно только трое.
Когда думаешь о том ушедшем времени, вспоминается только грустное и печальное. Особенно запомнилась одна семья, где у женщины в начале войны погиб муж и на руках осталось шестеро детей: пять мальчишек и одна девчонка. Страдания этой семьи невозможно передать. Женщину звали Раиса Александровна Шапенкова. У неё было педагогическое образование. До войны ходила в дальние деревни, обучала безграмотных. Земля около дома была колхозная, и ей предложили вступить в колхоз, иначе землю могли отобрать. Так и оставила Раиса Александровна свою педагогику и до самой пенсии работала в колхозе заведующей животноводством. Считалось, что таким людям жаловаться и ныть не принято. Все терпела, лишь бы дети выжили. Приучала их к труду, терпению, правде, доброте, уважению к матери. Кроме страшного голода беда была в том, что шестерых детей надо было еще одевать и обувать. Благо, Раиса Александровна умела шить и перешивать все, из чего можно было сшить более или менее приличную одежду, чтобы старшие могли ходить в школу. Вместо обуви – лапти, их плел старик сосед.
Но в школу ходили, там хотя бы давали какую-то «болтушку». Младшие дети ходили в начальную школу за 3 километра от деревни, в 5-7-е классы – за 10 километров, а в 8-10-е – за 40 километров.
Я помню многое как-то общо — память пятилетнего ребёнка (мне в конце войны было уже 5 лет) не в силах удержать многое. Но некоторые эпизоды прочно вошли в память. Так, помню женщину, идущую по деревне летом в валенках. Она еле передвигала ноги, распухшие от голода. Шла, чтобы попросить у соседей милостыню. Сама в рот ничего не брала, все несла детям.
И, несмотря ни на что, выжили. Дети войны подрастали, хотя и на сиротских хлебах. Но не менее страшный голод постиг наше село после войны. Все нужно было отдать Родине, до последнего зерна. Нет кур – купи яйца, но отдай, хотя дети пухнут от голода. Если есть корова, то молоко, масло нужно было сдавать, детям ничего не оставалось. Таковы были налоги. Вот так и жили, терпели, понимали, что Родина и мир – это святое.
Снова хочу вернуться к семье, где шестеро детей остались сиротами. Все получили высшее образование. Работали в разных системах промышленности и сельского хозяйства. Старший сын – в лесной промышленности, был начальником отдела сбыта в Пинюгском ЛПХ, другой – на Байконуре в системе космонавтики, третий сын – в Кирове на заводе «Сельмаш», занимал должность начальника цеха, четвертый – в Москве, в атомной промышленности, пятый – в сельском хозяйстве Кировской области. Сестра их очень хотела учиться. В старшие классы (8-10-е) ходила за 40 километров пешком, так как транспорта не было. Два раза в месяц она прибегала домой увидеться с мамой. Чтобы как-то выжить, она работала техслужащей и могла оплачивать стоимость комнаты, которую снимала. Её труд, настойчивость, упорство в достижении цели не пропали даром. Она, получив высшее образование, окончила аспирантуру в Москве, стала кандидатом сельскохозяйственных наук. Была представлена от Советского Союза на трех Всемирных конгрессах. Она стала автором 56 научных трудов, оказала практическую помощь колхозам в целом ряде областей. Много лет избиралась депутатом горсовета. И все это об Ирине Николаевне Прозоровой (Шапенковой), перенесшей все тяготы войны в многодетной семье, где ее мать, Раиса Александровна Шапенкова, воспитала у шестерых детей огромное чувство милосердия и любви к окружающим их людям. И немного о нашей семье. Мой старший брат окончил юридическую академию и много лет работал в уголовном розыске города Кирова. Я окончила заочное отделение пединститута. Жила в Казахстане, где 6 лет избиралась депутатом городского Совета, была членом Пленума Республиканского комитета профсоюзов в Алма-Ате. Вела большую общественную работу, вернувшись в Киров в 1974 году. Избиралась секретарем парторганизации, была председателем заводского комитета профсоюза молочного комбината, избиралась членом ревизионной комиссии Первомайского райкома партии. До самой пенсии работала начальником отдела кадров фирмы «Лесбумоптторг» Кировской коммерческой компании (ККК). Являюсь членом Совета ветеранов ККК, членом Союза пенсионеров города Кирова.
Пишу все это не ради воспоминаний о тяготах жизни во время войны, а для того, чтоб напомнить молодым, что есть такое поколение детей войны, прошедшее наравне со взрослыми через горнило войны.
Мы не озлобились и не сломались, а достойно, терпеливо и честно всю свою жизнь трудились на благо Родины. Призываем молодых: проявите не на словах, а на деле заботу о поколении детей войны и обеспечьте нам достойную старость. Мы это заслужили.
В моем рассказе использованы воспоминания Прозоровой (Шапенковой) Ирины Николаевны, кандидата сельскохозяйственных наук, о своей маме и её детстве.
Н. А. Корчажинская

Костоломова Валентина Александровна

Костоломова (Блинова) Валя, 1 класс Линяковской школы,
четвёртая во втором ряду слева

«Я, Костоломова (Блинова) Валентина Александровна, родилась 2 ноября 1938 года в деревне Линяково Шолгского сельского совета Подосиновского района Кировской области. В нашей семье было трое детей: брат Виталий, 1936 года рождения, я и сестра Гранислава, 1940 года рождения. Мы жили в деревне с папой, Александром Петровичем, 1908 года рождения, мамой, Татьяной Андреевной, 1910 года рождения, и с нами жила бабушка Елизавета Афанасьевна, 1886 года рождения, папина мама.
Когда началась война, папу сразу же забрали на фронт. Это было тяжёлое военное время. Как мы жили! Но выжили! Слишком много было трагедий, горя и лишений на нашем веку. Но самое страшное – голод. У нас был приусадебный участок 20 соток, на нём сеяли ячмень, сажали картофель, капусту, морковь и огурцы. В хозяйстве была корова, которую трудно было прокормить, так как в колхозе было запрещено косить траву для своей коровы. А если кто осмеливался покосить траву, осенью подходила администрация и отвозила сено колхозному стаду. Мы после уборки урожая перетряхивали солому с сеном и убирали на сеновал. Его было мало, много ли накосишь по краям усадьбы. Трава была, но колхозная. Вот такое было время.

читать далее
Один раз мама накосила ношу и принесла. Но её надо было высушить. Сушили на сеновале, открыв двери. За нашим домом было засеянное рожью поле. После уборки урожая мама брала косу и косила жнивьё. Это здорово выручало. Корова ела всё, даже мякину, которую бабушка обваривала кипятком. Много ли даст корова от такой «закуски»? Весной, когда выпускали корову из хлева, страшно было на неё смотреть – вся в свищах. Мухи разъедали свищи, бабушка их выдавливала, а потом смазывала. Недалеко от нас была речка. По её берегам росла сочная травка. Мы с сестрой собирали траву, скручивали, а по бокам ломали ветки ивы, создавали имитацию, что несём ношу веток. Нести было тяжело, плечи резало верёвкой, так мы умудрялись перекинуть верёвку через голову. Голову нагнём и несём. А много ли наносят дети травы!
Ещё мы держали двух овец. Их было прокормить легче. Ломали ветки осины, связывали их в веники, подвешивали на сеновале. И так они высыхали. Зимой эти веники шли на корм овцам. А шерсть нужна была для валенок.
Осенью опять задача, как сохранить то, что мы вырастили летом. Жили в постоянном страхе, а спрятать было некуда.
Мама прокопала лазейку в сенях под другую комнату. И вот тайком ползали в эту лазейку, прятали запасённое летом коровушке под дом. А в деревне были случаи, что и находили спрятанное, тогда увозили скоту на ферму.
Деревня у нас была большая, но света не было в ней до 1960 года. Освещали комнату лучиной, керосином или свечкой, а то и просто сидели перед печкой, пока она топится. Когда мы учили уроки, мама нальёт керосин в бутылочку, сверху кружок из жести с дырочкой посередине. В дырочку мама протянет фитиль из кудели – вот и освещение. Поставит на середину стола, а мы все трое пишем. Лампадка коптит, а мы не замечаем этого. Лишь утром черно в носу. Потом появились лампы со стеклом. Как мы радовались! Но лампы брали много керосина. Нам с сестрой надо было много читать. Мама была недовольна, что мы много сожгли керосина.
Брата после седьмого класса отправили в г. Архангельск из-за хлеба к тёте Клавдии Петровне. У неё после войны не было детей. Она прошла весь Карельский фронт, воевала на 20 мм пушке, сбивала в небе фашистские самолёты. Материал о ней есть в музее г. Мурманска.
Тётя уйдёт на работу, а брата закроет в комнате до вечера. Как он скучал! Домой писал письма, чтобы его забрали, но этого бабушка не дала сделать. А был он худой, ему хотелось есть и есть. Мы с сестрой плакали, но помочь ему ничем не могли. Так он прожил до сентября. Осенью пошёл в ремесленное училище, там его одевали, кормили, обучали профессии. Есть фотография «Лыжная команда РУ №2». Брат вместе с командой ездил на соревнования, занимали первые места. Он был высокий, но сил было мало. Выкладывал себя до последнего. Впоследствии перенёс операцию (было расширение вен), умер в 2005 году. Служил он в Германии в армии, был фотографом. Спасибо тёте Клаве, что спасла его от голодной смерти. Очень тяжело вспоминать об этом.
Мы доучились до 10 класса, получили профессию. Я стала учительницей начальных классов, сестра – кулинаром. Стали обустраиваться, жизнь стала лучше. Хлеба не хватало до 1955 года, очереди были страшные, да и денег не было. За папу нам после войны давали 72 рубля в месяц на троих. Надо было заплатить налоги, одеться и прожить. С коровы брали 285 литров при жирности 3,4%, а если ниже, то все 300 литров, с овцы шерсть (не помню сколько). Мясоналог отдавали с телёнка, с курицы – 75 штук яиц, а много ли она снесёт!
Мама всю жизнь трудилась в животноводстве. Сначала ухаживала за лошадями, потом за коровами, после за телятами. Подрастая, мы пастушили телят колхозных и своих деревенских (кто приведет). Брат работал на сенокосе. Всё делали вручную. Ребята подвозили сено к стогу, женщины метали, жали руками. Комары и мухи донимали животных и людей, но никто не роптал, все знали, что это нужно для страны. За свой труд люди получали трудодни. В конце года подводили итоги: сколько кто заработал, столько и получал. Оказывалось, что трудодень стоил 100 г хлеба. Наша семья зарабатывала 1000 трудодней, а получала мало. Бабушка тёрла в хлеб картошку, добавляла лебеду. Хлеб получался тяжёлый, приплюснутый.
Запомнился мне 1947 год – неурожайный, голодный. Люди болели цингой, шатались зубы, люди пухли от голода, но на работу шли. Ели всё, что можно съесть. Трава была чистая: пучки – борщёвки, пучки – вонючки, канюки, пестики, что росли на полях, клеверную шишку (её сушили и стряпали), ели семена кислицы, весной картошку из-под снега. Шкурку убирали, выдавливали, толкли, поджаривали и ели. Эта картошка казалась вкусней, чем клевер, который запрещали рвать. Так мама тайком ночью ползала за клевером. Болели животы, но что делать! Надо было как-то жить.
В голодные годы страдали и животные, особенно весной. Помню, мама рвала в лесу ягодник брусники и давала телятам, чтобы они пожевали. На пастбище телята падали от слабости и от голода. Мама мяла им животы, иногда это помогало. Позднее стали давать телятам жмых. Мы тоже пробовали, нам нравилось грызть жмых, как пряник. Никогда не забуду, как на огороде созрел ячмень. Его сжали, высушили и смололи на меленке ячневую крупу. Все были рады, ели и хвалили. Помню, как из муки варили кашу-затируху. Нам она нравилась, казалась вкусной. В колхозе сеяли горох, но рвать было запрещено. Мы тайком ползали в горох и ели. Но домой не брали.
Помню, как бабушка сторожила хлеб на гумне, пока не увезут. Её слова: «Бабоньки, ешьте, ешьте, но домой в кармане не носите!» Женщины садились вокруг хлеба и ели горстями.
«Дети войны»… Как много грусти и трагичности в этих словах. Мы не знали детства. Не знали, что такое игрушки. Ходили по деревням «меновщики», меняли разные игрушки: то машинки, то свистульки и др. Мы не покупали. Играли своими игрушками из тряпок. Играли в прятки, догонялки. Помню мячик чёрный, который заимели соседи. Все вечера проводили с мячиком. Играли, играли и потеряли мячик. Искали, но не нашли. Стали косить траву на огороде, и мама нашла потерянный мяч. Радости не было предела. Всё пережито.
«Дети войны» сейчас пенсионеры. Всю жизнь работали и на пенсии, чтобы прожить. Мы последнее поколение, которое помнит войну. Это не прошло бесследно. Труд, холодное и голодное детство подорвало здоровье. Мы стали немощные, болят ноги, не можем жить так, как живут люди. Моя пенсия 12608 рублей за 43 года работы плюс 12 лет на пенсии. На питание хватает, но львиная доля уходит на лекарства, а они дорогие. Все наши родственники жили в бедности. Бабушка помогала нам, как могла. Ходила сторожем по деревне, потом на ферме работала, пока не обезножела. Мама крутилась, как могла. Мы помогали ей летом, пасли телят, своих и колхозных. Наберём телят штук 8-10 и пасём до осени. А осенью за каждого телёнка нам давали 2 метра ситца. Вот так и одевались. Сейчас уже не найти человека, чтобы пас телёнка за 2 метра ситца. Сейчас другая жизнь, не сравнить с тем, как мы жили. Я заработала звание «Ветеран труда» в 1990 году. Мама медаль «За Победу в Великой Отечественной войне». За 50 лет работы в колхозе заработала пенсию 12 рублей. Сын вывез её из деревни, и она пошла работать на производство. Заработала 50 рублей пенсии, умерла в 1988 году.
Папа очень любил меня и в единственном письме с фронта из г. Ржева были слова: «Как Валюшка обживается?» Может, чувствовал, что наша жизнь была трудная, полная горя и трагедий. Больше писем не было. Но так жили все, у кого отцов убили на фронте. 24 июля 1946 года пришло извещение, что папа «пропал без вести».
Его имя занесено в Книгу Памяти Кировской области. Мы писали в архив г. Подольска, нам ответили, что такой части не было. Но папа же воевал, все сведения о нём мы брали из военкомата. Одним словом, отписались от нас, как от тысяч родственников без вести пропавших. Где он похоронен, мы не знаем. Извещение пришло из воинской части № 6232406. Вот и всё, что я знаю о папе. Бабушка ещё говорила, что папа был в миномётной роте. Мама до последнего дня всё ждала его.
На сенокосе Виталий (брат) рассказывал, как все за обедом выложат свои алебаны (лепёшки) из травы, кто-то загрустит, а мальчишки споют частушку:
Не ревите, девки, бабы,
Скоро кончится война.
Гитлер в бане уходился,
Похоронная пришла.
Помню, как в школе нас кормили кашей из ячневой крупы. Всех на большой перемене сажали за стол, и мы ели. Это была хлебная каша. И ещё запомнился случай, как брат полез на колхозное поле, где рос турнепс для свиней. Вытащил три турнепса и пошёл, но его заметил бригадир. Виталий убежал, а когда вернулся домой, то весь изменился в лице. Он залез на печь, мама его пыталась успокоить. С тех пор Виталий от испуга стал заикаться.
Те дети, у которых отцы вернулись с фронта, были счастливее нас. И учиться им было легче – отцы помогали. Я училась в г. Великий Устюг, получала 20 рублей стипендии. Из них 3 рубля уходили за квартиру, а остальные 17 рублей на житьё. В перемену я не ходила в столовую, на квартире жарили картошку. Впоследствии я заочно окончила институт в г. Череповец в 1974 году.
Когда были маленькие, заготовляли дрова. Мама весной пилила деревья в лесу, очищали от сучков, и так они в лесу лежали лето, высыхали. Осенью брёвна привозили домой, мама распиливала их лучковой пилой и колола, а мы только носили. Позднее стали помогать ей колоть дрова. Бабушка топила печь, чтобы было теплее спать и готовила еду вечером. Дрова плохо горели, и бабушка сушила их в печи.
«Дети войны» – это самое трудолюбивое поколение, честное и правдивое. Росли голодными, но если бы рядом положили булку хлеба, мы ни за что не взяли бы её без спроса.
В деревне прошло наше детство,
Пусть не досыта ели порой,
Не могли по моде одеться,
Но за дружбу стояли горой.
Тяжела ты, крестьянская доля,
Рано встань и поздно ложись.
Воспитателем нашим хорошим
Была деревенская жизнь».
Воспоминания записала Ширяева М.В. заведующая Демьяновской детской библиотекой  20.02.2017

Кропачев Геннадий Константинович

Уже к началу июля 1941 года деревни практически обезлюдели: все трудоспособные мужчины ушли на фронт, остались только старики, женщины, подростки и дети. Вся тяжесть крестьянского труда легла на них.
Работали мы, дети, все эти долгие четыре года с мая по сентябрь, пять месяцев на колхозной работе. За каждым из нас закреплялись рабочие лошади, на которых мы работали, ухаживали за ними и кормили. За мной был закреплён жеребец светло-серой масти по кличке Синько. Опишу цикл работ на лошадях:
Май-июнь. Развозили навоз на двухколёсной тележке (таратайке) на пары под озимую рожь. Проводили боронование паров и вспашку их.
Июль. Основная работа на сенокосе. Наша задача была подвозить копны к зародам. Возили сено на санях. Жара, оводы, слепни, мошкара. Работали с раннего утра до захода солнца.
Август. Возили снопы из суслонов по кладням. Возили снопы ржи, ячменя, овса, пшеницы на специальных телегах (одрах). Каждый сноп надо было подать на высоту двух-трёх метров. Укладывали кладни в основном старики, подавать снопы надо было правильно, если подашь неправильно, старики ругали, иногда снопы летели обратно. Далее возка льна на гумно, где снопы околачивались. Эту работу женщины делали вручную. Потом эти снопы отвозили снова на стлища, где они расстилались.

читать далее

Сентябрь. Возили картофель с полей в хранилища и снова возили вылежанные снопы льна и укладка их в кладни. Работали без выходных, только в дождливые дни было побольше передышки.
Голода в нашей деревне во время войны не было. Обед мы возили с собой: поллитра молока, 1–2 яйца и домашние пироги, ватрушку. Трудодни оплачивались зерном, которого хватало каждому деревенскому двору для семян и содержать скотину. Все эти годы у нас была корова, поросёнок, куры, картофель, овощи.
В школу ходили за четыре километра каждый день. В школе и дома зимой было холодно, не хватало дров. В нашей деревне Тиньково (Подосиновский район, Яхреньгский сельский совет) не было радио, электричества, телефона. Всё это появилось после войны. Радостью в нашем детстве было чтение книг, газеты «Пионерская правда», приезд раз в полмесяца кинопередвижки.
Но особенно тяжело в войну было женщинам. У моей матери, Марии Михайловны, было трое детей, я – самый старший. Всю войну она работала свинаркой, да ещё своё подворье скота, стирка, уборка, заготовка дров. На отца уже зимой 1942 года пришло известие «пропал без вести» под Старой Руссой. Ещё мне запомнилось, что 22 июня 1941 года был дождливый день, к вечеру вся деревня плакала, т. к. были привезены повестки для явки в военкомат всем мужчинам, в каждый дом. А 9 мая 1945 года был тёплый, ясный, солнечный день, из школы нас отпустили, в деревне был праздник.
Кропачев Геннадий Константинович, 1932 года рождения
Из книги: Энциклопедия земли вятской. Т.3. Кн.2. Крестьянство. С. 268-269.

Ласкина Тамара Павловна

«Родилась я в деревне Мутница (бывшая Молебенская) Моломского сельского совета Опаринского района в семье Баранова Павла Филимоновича, кадрового офицера, командира стрелковой роты (родился 12.07.1905). Мама, Баранова Татьяна Фёдоровна (родилась 19.12.1914), была домохозяйкой. На начало войны в нашей семье было двое детей: моя старшая сестра Баранова Зоя Павловна, 1937-1989 гг., (впоследствии работала врачом), я – Баранова Тамара Павловна, 1939 года рождения, (также в последствии свою жизнь связала с медициной). Брат Баранов Владимир Павлович, 1941-2006 гг., родился уже в концлагере (авиамеханик).

читать далее
В марте 1941года по военной службе отца направляют в Прибалтику, и мы тоже с мамой поехали. До начала войны, по рассказам мамы, папа уходил на границу на неделю – две, и однажды в связи с тяжёлой обстановкой не вернулся, так как был дан приказ выдвинуться на свои рубежи 19-20 июня 1941 года. Оборудовали свои командные пункты, землянки, оружия в тот момент у них не было. В 4 часа 22 июня противник обрушил массированный удар авиации, артиллерии и пехоты.
Семьи военнослужащих (29 семей) не успели эвакуироваться и остались на оккупированной немцами стороне. Всё, что было получше у семей из одежды и обуви, забрали полицаи. Литовцы очень плохо относились к русским. В лагере всех согнали в сарай с детьми и решили сжечь. Потом, тех, кто был с детьми, выпустили, а остальных заколотили и сожгли. До сих пор не люблю узкие помещения с закрытыми дверями. Лагерь находился в местечке Казлу Руда под Каунасом вблизи деревни Каяцкас и деревни Азерос. Брата Володю мама родила в лагере в октябре-ноябре 1941 года. Людей сажали в казармы, ждали приговора от немцев. Они прощались друг с другом, ждали смертного часа. Литовцы закапывали людей живьём в землю, особенно евреев. Со слов мамы, земля колыхалась, торчали руки и ноги. Несмотря на то, что есть грудной ребёнок, маму и всех женщин выгоняли работать в деревянных кандалах по колено в воде на торфоразработки. Голод, холод, болезни, отсутствие воды и так каждый день. Готовили баланду из гнилой чечевицы, свёклы, хлеб давали с опилками. У детей постарше брали кровь для раненых немецких солдат.
Освободили нас войска Красной Армии в конце июля 1944 года, имеется газета за 31 июля 1944 года «Уничтожим врага».
Три года мы были в концлагере под №721. Этому есть подтверждения:
Получали письма от узников по лагерю подруги мамы Лумповой Парасковьи Ивановны, Близнюк Таисьи Ивановны, Сагацкой Галины Михайловны. С ними мы переписывались, есть фото. Переписывались со Щербак Ольгой Давыдовной. Это военврач 128-й дивизии, где и служил наш папа. С 1982 по 1984 годы была переписка с Анушевичем Антоном Петровичем, руководителем Музея Боевой славы Алитусской средней школы.
Все эти переживания не проходят даром. В 1973-74 году шла я на работу. Вдруг увидела, как летит самолёт прямо надо мной с тяжёлым звуком. Я испугалась, остановилась, вжала голову в плечи, вспомнила войну. Позднее я узнала, что этот самолёт упал в Опаринском районе. И второй случай. В 1994 году, когда уже вышла на пенсию, работала на даче и услышала самолёт, военный по звуку, его ни с кем не спутаешь. Видимо, недалеко аэродром был. И опять мне стало жутко, хотелось спрятаться, но я не могла встать. Помнятся мне двойные нары. Когда ездила в 1983 году по путёвке, посещала лагерь «Заксенхаузен». Гид очень много рассказывала, а затем вся группа ушла смотреть фильм об этом лагере. Я же стояла и горько плакала, вспоминала о своем детстве.
Вот такая была жизнь.
Когда после лагеря вернулись домой, не было у нас ни еды, ни одежды. Но отзывчивые и добрые люди помогали, кто чем.
Так началась мирная жизнь, трудовая, о которой нужно всегда помнить и любить свою Родину».

Дети концлагеря в котором была Тамара Павловна

Пленные лагеря

 Ласкина Т.П. 17 лет

Ласкина Т.П. (слева) с сестрой Зоей и братом Владимиром

Воспоминания записала Кондакова Т.А., библиотекарь Демьяновской детской библиотеки 17.02.2017

Липатникова Глафира Николаевна

Я хочу рассказать о своей бабушке Липатниковой (Дружининой) Глафире Николаевне. Бабушка Глаша – мама моего папы.
Живёт она в одном посёлке с нами, на соседней улице. Я очень люблю бывать у неё дома. Всякий раз бабушка обязательно угощает меня чем-то вкусненьким. Она великолепная хозяйка, её фирменным блюдом в семье считаются шанежки. Она отличная рассказчица, а ещё она замечательный слушатель. Она искренне радуется моим успехам и наравне со мной переживает мои неудачи.
В этот раз я шла к ней с кучей вопросов, которые не давали мне покоя несколько дней. Мне хотелось узнать: как выживала их семья в годы войны. Конечно, когда началась война, бабушка была очень маленькой. Ей не было и годика. Она родилась 17 ноября 1940 года в д. Никитинская Лузского района.
Читать далее

Из рассказа бабушки:
«Родители работали в колхозе. В 1941 году из деревни начали забирать мужиков на фронт. Но отца не призвали в армию, дали бронь. Об этом мне рассказывали мама и старшая сестра. В деревне, в основном, остались одни женщины, подростки и старики. В нашей семье было трое детей: Галя, Слава и маленькая Глаша. Нам было немного полегче, так как папа был с нами, а другим семьям было тяжелее – вся работа легла на плечи женщин. Летом родители с утра до вечера работали в поле, старшие дети, как могли, помогали».
Военные годы бабушка помнит плохо, а вот послевоенные запомнились ей голодом и холодом. Как сама она говорит: «Детство было тяжелое, босоногое и голодное. Кушать было нечего. Весной собирали на поле побеги хвоща, их в деревне называли пистики, летом — пучки. Ели картошку, но её не хватало. Пекли хлеб и маленькие лепешки. Собирали в лесу грибы, ягоды. Одежды и обуви тоже не было. Приходилось донашивать то, что осталось от старших. Спали с сестрой и братом на полатях, чтобы было теплее. Избы освещались лучинами. Каждое лето помогали взрослым в колхозе. Книг в деревне не было. Иногда привозили две-три книги на деревню, так и читали, передавая друг другу».
В 8 лет бабушка пошла в школу в первый класс. Школа находилась в деревне Дресвище за 3 км от дома. Ходить в школу приходилось пешком, брали с собой сухари. После окончания 4 классов пошла в семилетнюю школу в село Вымск, которое находилась за 7 км от дома. В школе училась хорошо, любила уроки математики и физики.
После школы стала работать в колхозе «Ударник». Работала разнорабочей: боронила поля, кормила телят, убирала лен.
В 1958 г вышла замуж, переехали с мужем в п. Каменка. Это по узкоколейке недалеко от Пинюга. Родились трое замечательных сыновей: Николай, Сергей и Александр. Устроилась работать в леспромхоз сучкорубом. Было очень тяжело: зимой по пояс в снегу, а летом комары. В 1970 г семья переехала жить в п. Пинюг. Работала продавцом в продовольственном магазине. Затем перешла на склад материально – технического снабжения ОРСа (отдел рабочего снабжения) Пинюгского леспромхоза. В 1997 г. вышла на заслуженный отдых. Бабушка – «Ветеран труда». Дети выросли, женились. Родились внуки, но пришла беда: умер старший сын Николай, заболел муж /мой дед/, не справился с бедой и ушёл из жизни.
Бабушка грустным голосом рассказала мне всё это, а по щёкам её текли слезы. Так тяжело ей было вспоминать всё прожитое. В эти мгновения ближе, роднее её у меня никого не было. Как же я люблю свою бабушку. Спасибо тебе за то, что ты есть у меня.
Я теперь точно знаю, откуда в ней столько доброты, милосердия, человечности.
Ю. С. Липатникова, внучка, библиотекарь Пинюгской библиотеки семейного чтения им. А. И. Суворова

Меркурьева Александра Фёдоровна

Моя прабабушка Александра Федоровна Меркурьева (Бартева) родилась 16 ноября 1932 года в д. Корниловская Шолгского сельсовета. В 1940 году она стала первоклассницей, училась в Княщинской начальной школе. В 1944-м продолжила обучение в Шолге, Классы тогда были большими — по 40 человек. Читали учебники, а писали в книгах между строчек. После седьмого класса она училась три года в Великом Устюге на библиотекаря. На учебу в Устюг ходили пешком, брали с собой сухари, в рукавицы клали горячую картошку, чтобы не отморозить руки.
Читать далее

Военное лихолетье запомнилось прабабушке голодом и холодом. Кушать было нечего. Весной собирали на поле молодые побеги хвоща, их в деревне называли пистики, летом — пучки. Была картошка. Пекли хлеб. Собирали в лесу грибы, ягоды. Яйца, шерсть, молоко — это все надо было сдавать для фронта. Самим не оставалось ничего. Колхозное зерно возили по домам сушить.
О победе узнали в школе — радио не было. Пришли на учебу, а там сообщили, что кончилась война, и учеников отпустили. Они побежали домой по деревням и всем рассказывали о победе. Дети были рады, а вот взрослые, стоя у своих изб, плакали. Ведь почти в каждой семье кто-то погиб.
И после 45-го жили плохо. Одежды не было. Спали на полатях. Избы освещались лучинами, позднее появились маленькие лампы без стекла. В церковь не разрешали ходить. Когда простывали, то ноги грели в горячем зерне. К праздникам варили самодельное пиво. Бучили (отбеливали) тканую одежду так: клали ее в бочку с водой и нагретыми камнями. Белье катали палками, утюгов не было.
Мама моей прабабушки — Анастасия Егоровна была неграмотной и училась на дому. В 1941 году ее мужа Федора Спиридоновича, отправили служить на север. Анастасия Егоровна осталась одна с тремя детьми. Вернувшись, он работал счетоводом, а потом в кузнице.
В избе у них всегда было многолюдно, односельчане любили заходить в гости, и все пили чай из самовара.
Мария Княжева, пгт Подосиновец
Знамя. – 2017. – 6 мая.

Меньшенин Владимир Иванович

Меньшенин Владимир Иванович родился 12 июня 1935 года в крестьянской семье, в деревне Романово. Мать – Гребенева Софья Дмитриевна, отец – Меньшенин Иван Федорович.
Из воспоминаний Владимира Ивановича:
Весна 1943 года. Кормятся утки в озере под нашей школой. Мы с великим трудом перебрались за речку Шеньгу по боновой линейке, вода прибывала на глазах, шли отдельные льдинки. Протока из озера превратилась в бурный поток. Пришли до школы мокрые, снимали лапти, разматывали онучи и клали за печку сушить.
читать далее
В школе что-то происходило необычное: директор школы Титова и заведующий учебной частью строгий Комаров смотрели на нас с каким-то сожалением. Рядом с Комаровым ходил один военный в форме с палочкой. Его железная нога скрипела и стучала о пол. Второй военный в форме со звездочками был с одной рукой, на щеке до уха красный рубец. Было видно, что щека сшита нитками, следы от них врезались в щеку, правый глаз закрыт. Комаров объявил построение. Военный с железной ногой, постукивая палочкой по полу, сказал: «Всем, кому за восемь лет и старше, построиться в две шеренги по ранжиру». Все остальные разошлись по классам.
Вышел из учительской военный врач, с ним две женщины в белых халатах. Безрукому военному поставили стул – ему тяжело было стоять. Он постоянно курил. Вынимал холщовый кисет, набивал трубку табаком и, прищурив единственный глаз, с удовольствием затягивался дымом. Военный вынес какую-то железку и поставил перед строем. Военный с трубкой встал со стула, подошел к железке, пошевелил ее ногой и громким голосом сказал: «Товарищи юноши, вы слышите по радио, читаете в газетах, что фашистские гады упорно воюют, сопротивляются, но мы их бьем, и будем бить этих гадов, что пришли на нашу землю, мы будем их бить трудом! А теперь вот перед вами силомер, каждый подойдет к силомеру и будет тянуть, что есть вашей силенки, вот за эти ручки».
Военный взял одной рукой за ручку, ногой прижал железку к полу, потянул за ручку на круглой железяке (мы ее сразу окрестили сковородой), на ней сразу поползла стрелка и остановилась на цифре сто двадцать.
– Вот, юноши, я выжал одной рукой 120 килограмм. Я буду формировать из вас бригаду дежурных по бону. Сейчас по реке идут пароходы, идет навигация, как спадет вода, закончится навигация, все, кто сейчас выжмет больше восьмидесяти килограмм и кто хорошо плавает, будут работать на сплаве. Дежурить на бонах день и ночь, чтобы лес шел по руслу, чтобы не было заторов. Каждое сплавленное дерево – это снаряд по фашистам. На бону не надо ротозейничать, нужно не упасть с линейки, багром выпихивать бревна, попавшие в реи. Свалившись в буруны, можно утонуть. Работа рисковая, для смелых и сильных. Ребята, вы все слышали, все поняли? Для глухих две обедни не служат. Вы не думайте, что занятий не будет, занятия будут. Учителя будут ходить к вам на берег, в ваши землянки, где вы будете читать, спрос будет строгий, все, что положено программой, будете учить.
Отобрали нас из двух классов 43 человека – тех, кому исполнилось восемь лет. Военный сказал, что в первый же теплый день поведет нас в залив, где стоит теплая уже вода, проверит нас, как мы плаваем. У кого возраст не дотягивал до восьми лет два месяца, тоже зачислили. Кто не выжал на силомере восемьдесят килограммов, отправили в классы. Остальные проходили плавание и ныряние, еще отчислили трех человек, потом добавляли из других классов. К 1 мая, кто прошел комиссию, ходили по школе с гордо поднятой головой. С 10 мая впервые вышли на катере и цепляли боновые линейки, развозили к месту соединения бонов. Мастера кричали: «Эй, шкет, что рот раззявил, держи конец, кидай канат». Мы пыжились, тащили линейку к глинистому крутику, упирались босыми ногами. Обувки ни у кого не было. С самого таяния снега, как очистилась земля, мы ходили босиком. Ноги в цыпках, иногда в порезах и занозах. С медпункта приходила Галина Ильинична Печенкина и смазывала наши ноги мазями, йодом. И мы, хромая, снова шли на берег, в холодную воду, ставили реи, соединяли линейки, формировали бон. Ходил безрукий мастер, командовал, учил. Мы не раз уже срывались с бона, падали в реку, выплывали, разводили костерок и сушили свои драные в заплатках рубахи и штаны.
Бригадиром у нас был Толя Усов. Мы вчетвером, по два человека, дежурили на бону, который стоял возле берега, зажигали фонари на семи маяках, что нам определил мастер по навигации. Шли последние баржи и буксиры. Последним шел белый красавец пассажирский пароход «Чернышевский». На нем уезжали наши девочки немного постарше нас учиться на снайперов на Карельский фронт. Как мы им завидовали! Вот они увидят фашистов и будут их бить, а мы сидим на берегу.
Вечером к нам в землянку приходила учительница Галина Николаевна, учила нас географии, истории, русскому языку, счету. Писали мы, сидя у пенька. Галине Николаевне мы варили уху, рыбы много ловили сеткой и еще ей с собой давали рыбы. Так шла наша жизнь до августа. Кончился сплавной сезон – шли и работали в колхозе.
Рассказ В.И. Меньшенина записан летом 2017 года библиотекарем Утмановской сельской библиотеки Щипицыной Еленой Витальевной.

Митюкова Нина Ивановна
Родилась 6 февраля 1931 года в деревне Матвеево Шолгского сельского совета Подосиновского района. В семье Ивана Алексеевича и Клавдии Симоновны Катухиных была четвёртым ребёнком. Всего детей было пять человек. Родители трудились в колхозе «Будённовец».
Читать далее
Перед войной старшие братья ушли в армию, а затем на Великую Отечественную войну. Старший – Николай прошёл войну, был комиссован по контузии и вернулся домой. Работал всю жизнь в колхозе трактористом. Младший – Михаил погиб в Луганской области.
Нина, как и все дети её поколения, рано узнала нелёгкий крестьянский труд. В тяжёлое военное время помогала родителям вести домашнее хозяйство. Был огород, скотина. Питались в основном со своего подворья. Покупали только самое необходимое: муку, соль, спички. На колхозных полях дети были работниками наравне с женщинами и стариками. Начальную школу окончила в д. Княщино, в Шолге – семилетку.
А потом училась в Великом Устюге в библиотечном техникуме. После окончания по распределению работала три года в сельской библиотеке Кирилловского района Вологодской области.
Вернулась в родной район, в 1954 году стала работать в библиотеке села Шолга. Вышла замуж за паренька из родной деревни Матвеево. С Иваном Семёновичем воспитали трёх детей. Муж работал в колхозе бригадиром, позднее начальником участка. В 1993 году семья переехала в деревню Старая. Отсюда была Нине Ивановне добираться до работы всё же ближе. Ведь чаще всего ходила в село пешком, а это больше 5 км в одну сторону. Работу свою Нина Ивановна любила. Это чувствовалось по её рассказам. Обслуживала многочисленные передвижки, оформляла красные уголки на фермах и мастерских, привечала читателей-детей в библиотеке. Отработала свыше 32 лет. Коллеги уважали за исполнительность, односельчане – за ответственность.Нина Ивановна (в центре) с коллегами на 110-летнем юбилее Шолгской сельской библиотеки
Прожила долгую жизнь (скончалась на 90-м году), никогда ни на что не жаловалась, всегда была доброжелательна. Вот такая она была моя землячка, чьё детство пришлось на суровые годы войны.
Н. М. Ивонинская, библиотекарь Шолгской сельской библиотеки

Морозков Владимир Николаевич
Деревня Ивково, в которой я родился, стоит на высоком холме, с которого можно увидеть даль километров за пятьдесят и реку Юг, впадающую в реку Сухону, образуя Северную Двину. В устье реки Юг стоит старинный купеческий город Великий Устюг. В весеннее половодье уровень воды в реке Юг поднимается на два-три метра и она становится судоходной. Вверх и вниз шли пароходы с названиями «Пушкин», «Некрасов», «Лермонтов».
Читать далее

Груженые баржи по одной-две тащили могучие пароходы. Все эти пароходы доставляли различные грузы и товары в дальние поселения, до которых не было иной дороги, кроме как по реке.
Вокруг деревни – богатые грибами и ягодами леса, заливные луга, где косили сено и пасли скот, глубокие лога, образованные ещё в ледниковый период. На крутых склонах росла земляника, а внизу текли ручейки, которые весной были труднопроходимыми. Деревня насчитывала более пятидесяти дворов, были конюшня, коровник, телятник, стада овец, свиней. Колхоз наш назывался «Третий Интернационал». Имел свою кузницу, маслобойку, пасеку. За свой труд колхозники получали из колхоза зерно, подсолнечное масло, мед. В личных хозяйствах имелось большое количество овец, коз, коров и были огромные огороды. Жили в достатке, не богато, но трудились с полной отдачей, на совесть, отдавая все силы и знания Родине. И вот случилась беда! Война! Все мужское население в возрасте 18-50 лет ушло на фронт, а также и несколько девушек от 18 до 24 лет. В деревнях остались только женщины, старики и дети. Почти всех лошадей также отправили на войну.
Начались трудные времена, но наш народ понимал, что надо жить и выживать самим, отдавать все силы для победы над врагом. Для хозяйственных нужд и обработки земли стали обучать коров, быков. Работали с восхода до заката солнца. Вся крестьянская работа в колхозе ложилась на плечи женщин. Из колхоза уже ничего не давали на трудодни, питались картошкой, травой, клевером и куколем (головки от семян льна). Не было хлеба, мыла, соли, спичек, а нужно накормить детей и отправить их в школу, обмыть, обстирать и воспитать, чтобы мы были достойными гражданами своей страны.
Мы, дети, учились, а в летнее время работали в колхозе, помогая нашим родителям. Все почти с 8-10 лет работали с утра до вечера на сенокосе, на быках возили навоз, снопы хлеба для молотилки. Весь собранный урожай отправляли государству. Личные хозяйства были обложены налогами. Нужно было сдать государству молоко, шерсть, яйца, мясо. Девиз был «Всё для фронта – всё для победы», а затем – всё для восстановления разрушенного народного хозяйства. В колхозах начались разорение и разруха.
В школу мы ходили за 10 километров. Собирались гурьбой в крайнем доме, зажигали факелы и шли по лесу, где рядом возле дороги горели огоньки – глаза волков. Зимой часто заметало дороги и мы ходили на лыжах. Мы были плохо одеты, обуты в лапти, почти всегда голодные, но главным было огромное желание учиться, достичь чего-то в жизни, мы быстро взрослели.
Деревни стали постепенно умирать, молодежь стремилась уехать учиться, работать. Нас не сломили трудности, и многие из нашей деревни стали учителями, офицерами, кандидатами наук, инженерами. Я уверен, что все они работали честно с полной отдачей своих сил и знаний.
Я учился в ФЗО станции Лименда в Котласе, получил специальность слесаря. Переехал в Северодвинск, закончил машиностроительный техникум. Переводом поступил на Омутнинский металлургический завод и работал начальником инструментальной службы.
Награжден медалями к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина, «Ветеран труда», имею многочисленные поощрения.
Н. В. Морозков

Овечкина Лидия Ивановна
Простая женщина с сильным характером, доброй и чуткой душой. Это Овечкина Лидия Ивановна. Даже не подумаешь, что ей 10 февраля исполнилось 85 лет! Можно только восхищаться людьми старой закалки. Им 85, а они оптимисты И даже когда им плохо – не подают вида, а в недомогании винят перемену погоды.
Родилась Лидия Ивановна в деревне Ножовица, Зареченского сельсовета, в крестьянской семье. Когда Лиде было 7 лет, умер отец. Маме было трудно прокормить троих детей. Она говорила им: «Пусть плохо жить будем, а по миру побираться не пойдём».
Война заглянула в каждый дом. Ежедневно приходили похоронки, и каждая изба наполнялась плачем. Хлеба в войну не было, ели лебеду, клевер, шиповник, пекли алебани. Это такие лепёшки из варёного картофеля, клевера и лебеды. И сейчас ещё Лидия Ивановна помнит частушку:
Надоели мне коровы,
Надоели мне быки.
Ещё пуще надоели
Алебани без муки.
В школе на обед давали гнилую картошку, и этому полуголодные дети были рады. Учиться всем хотелось необыкновенно. Писали на бересте, растворённой в воде сажей, между строчками книг. После окончания 4-х классов Лида пошла пасти овец. В школу перестала ходить, так как не было обуви.
Читать далее

В хлопотах и заботах проходила жизнь. Лидия Ивановна после войны работала в колхозе имени Ленина телятницей и дояркой. Всю жизнь эта трудолюбивая женщина вела своё подсобное хозяйство, держала скотину.
Последним местом работы был медпункт, где она много лет трудилась санитаркой.
Труд Лидии Ивановны увенчан юбилейными медалями, многочисленными почётными грамотами и благодарственными письмами, знаками «Победитель социалистического соревнования» (1975 и 1980 гг.), «Ударник коммунистического труда» (1982, 1986 гг.), Ветеран труда, Почётный житель села Заречье.
Лидия Ивановна воспитала и подняла на ноги троих детей, сегодня у неё пять внуков и трое правнуков.
Многочисленным друзьям хочется, чтобы в её доме всегда горел свет, чтобы также приятно звучал её голос, добром светились глаза, а с лица не сходила улыбка.
Мы говорим нашему уважаемому юбиляру: «Низкий поклон за самоотверженный труд и огромное спасибо за всё, что Вы сделали для нашей малой родины, колхоза, для нашего села».
Н. А. Поринец, библиотекарь Ленинской сельской библиотеки

Подгорбунские Александра Акимовна и Клавдия Акимовна

Эту историю я услышал от своей бабушки Нины Алексеевны Панагушиной, которая рассказала мне о своей маме (моей прабабушке Александре Акимовне) и её сестре Клавдии Акимовне Подгорбунских, жительницах Подосиновского района, которые во время Великой Отечественной войны остались совсем маленькими.
Мать девочек – Александра Петровна, ещё до войны умерла от тифа. Когда отец ушёл на фронт, они остались одни. Прабабушке было 12, а её сестре шёл 9 год. Остались они с большим хозяйством: корова, овцы и мелкий скот, усадьба 30 соток. Сколько горя и слёз выпало на долю девочек! Сколько непосильной работы легло на детские плечи!
Читать далее

Отец Аким Семёнович Подгорбунский с фронта писал, чтобы только не лишались коровы, без неё – голод. Как они выжили и сколько выстрадали – неизвестно. А выжили, наверное, потому, что оказались рядом добрые люди, вся деревня за них переживала. Сначала девочки плакали – ведь ничего не получалось. Хлеб печь не умели, корову вместе учились доить. Прабабушке пришлось бросить школу. Из 5 класса ушла, надо было как-то выживать.
Председатель колхоза сначала определил её в детский сад нянечкой, а когда немного подросла, назначил почтальоном. Обходить надо было 8 деревень: 4 больших и 4 маленьких. Самая дальняя деревня была за 5 км, и всё лесом надо было идти. Саня очень боялась волков. Они в то время ходили стаями. Осенью темно, дни короткие, а она ведь ещё ребёнок. Бродила по колено в снегу зимой от деревни к деревне. Младшая сестра ходила в школу.
Электричества не было, вечера проводили на русской печке, и освещением служила маленькая керосиновая бутылочка (коптилка). А когда заканчивался керосин, сидели с лучиной. Прабабушка рисовала, а её сестра учила уроки. Спали на печке. Дома зимой быстро становилось очень холодно. Дровами сестёр обеспечивал колхоз, но их надо было самим колоть. Да и дрова привозили сырые, плохо горели. Часы-ходики сломались, поэтому вставали утром по соседскому огоньку. Посмотрят в окно – у соседей свет горит, значит, и им пора вставать. А если темно − можно ещё поспать. Корову держали всю войну, а вот овец сберечь не удалось – съели волки. Благодаря корове девочки и выжили. У них были молоко, сметана, творог. Хлеба хватало с усадьбы. Налогов с несовершеннолетних не брали, поэтому сильного голода сёстрам пережить не пришлось, как некоторым семьям в войну. Весной колхоз помогал усадьбу вспахать, посеять ячмень, садили картошку. Приходилось всему учиться. Саня заругает младшую сестру: «Высоко жнёшь, ниже срезай!» Резанула ниже младшая и попала себе по руке. В то голодное время ходило много нищенок, просили кусок хлеба и были готовы за него сделать любую работу. Вот иногда и нанимали девочки их в помощь. Хлеб тогда пекли наполовину с травой. Особенно тяжело было тем, у кого большая семья. Ведь всем колхозникам надо было сдавать государству в счёт налогов молоко, масло, яйца, шерсть.
Сёстры очень жалели всех бездомных животных. Подбирали, кормили, выхаживали. Эта жалость осталась у них на всю жизнь, видимо, повлияло сиротское детство. Прабабушка и её сестра выходили бездомную собаку, назвали её Юрка. Кормили, перевязывали лапу, зимой держали в избе. Потом подобрали раненую ворону и держали её в коридоре. А когда она начала немного летать, выносили на улицу. Облетит ворона вокруг дома и снова летит к девочкам, ручная была. Когда совсем поправилась, – улетела. Потом появилась белочка. Прабабушка где-то в лесу её поймала, она раненая была, иначе не поймать было. Сёстры её приручили, назвали Бертой. Такая она была интересная! Свободно бегала по полатям, по занавескам, старалась повыше забраться, давалась в руки. В доме рос цветок черёмушка, на нём росли ягодки чёрные, мягкие. Так белка заберётся в цветок, сорвёт ягодку, сядет на задние лапки и ест. Из соседних деревень даже приходили посмотреть на белочку, брали её на руки. Ночью она забиралась к девчонкам и спала с ними в серединке. И однажды они её нечаянно придавили во сне. Не один день плакали, жалели белочку.
Жизнь продолжалась. Прабабушка стала учиться шить на маминой машине. Сначала шила куклам, потом стала из маминой одежды перешивать сестре и себе. А когда стало лучше получаться, даже верхнюю одежду перешивала. Младшая тоже не сидела без дела. С 8 лет работала в колхозе с середины мая по сентябрь.
Занятия в школе начинались с 1 октября. Вначале давали лёгкую работу: полоть посевы от сорняков, загребать сено, а потом потруднее. После 7 класса за девочкой уже закрепили лошадь. Возила сено, навоз, боронила, подвозила воду. Воду надо было начерпать из озера, подвезти, вычерпать и снова ехать. И так с раннего утра до позднего вечера. Очень было тяжело, ведь Клавдия была худая, маленькая. Так уставала, что иногда засыпала, не дождавшись ужина. Но тогда все ребята выполняли работу, на которую пошлёт бригадир, выходных не давали. Все с нетерпением ждали 1 октября, когда нужно было идти в школу. А в школе каждого ученика спрашивали, сколько за лето трудодней заработал.
А ведь ещё и дома по хозяйству хватало заботы – и хлеб испечь, и корм корове заготовить. Поехали как-то сёстры за сеном, а на дворе пурга. Младшая стоит на санях, а старшая подаёт. Кое-как нагрузили сани, поехали, а воз-то по дороге и опрокинулся. Ревут девчонки, руки замёрзли, а воз перекладывать всё равно надо.
Вот так и жили Александра и Клавдия всю войну. Отец вернулся осенью 1946 года. Младшей сестре сообщили в школе: «У тебя отец с войны вернулся!». Не дождавшись конца уроков, пустилась она домой и все 5 километров бегом бежала. Забегает в избу, а отец схватил дочку, прижал к себе – и слёзы из глаз. «Вот, – говорит, – ягушки, опять все вместе собрались!» Ягнятами звал отец своих девочек. Сироты, без матери выросли.
Закончились для сестёр тяжёлые дни. Жить стало намного легче. Ведь сейчас они были уже не одни.
Ачилов Тимур, 12 лет, читатель Демьяновской детской библиотеки, 2019 год

Русанова Галина Ильинична

«Я родилась в селе Шурма Уржумского района 7 сентября 1940 года. Когда началась война, папа ушел на фронт и больше не вернулся к нам. Мама, Антонина Михайловна, воспитывала нас одна. Хоть я была и маленькая, но все хорошо помню лет с четырех. Помню наказ мамы: «Вы только, девоньки, все съедайте в садике, дома-то так не накормят». Жили впроголодь, хлеб пекли из травы. Мама после работы садилась за машинку и шила одежду для фронта или вязала носки и двупалые рукавицы для солдат.
В памяти на всю жизнь остался случай из детства. В детском саду старших детей увели на прогулку, а малыши остались в группе. «Чем бы заняться?» – подумала я. И мой взгляд упал на молоточек. «Что бы приколотить? Дедушка Сталин плохо висит, надо гвоздик покрепче прибить, чтобы портрет не упал». Я поставила стульчик на стол, залезла и стала приколачивать гвоздь. За этим занятием меня застал воспитатель. Молча стащили меня со стула и поставили в угол за печку. Детей накормили, и стали укладывать спать на раскладушки. Ко мне никто не подошел, я так и заснула в углу. Когда проснулась, дети ужинали, а ко мне опять никто не подошел. Так я простояла до вечера, пока за мной не пришла мама. Воспитатель подвела меня к маме и спросила: «Ершова, ты зачем била молотком по портрету товарища Сталина?». Я испуганно ответила: «Я не била, я гвоздики приколачивала, чтобы дедушка Сталин не упал». После этого ответа меня отпустили домой. И больше никто не вспоминал эту историю.

читать далее
Только спустя годы я поняла и осмыслила, чем эта история могла закончиться для моей семьи. Маму могли бы сослать в лагеря по доносу, а мы бы с сестрой оказались в детском доме. Я благодарна воспитательнице, что она никому ничего не сказала. Я благополучно закончила школу.
После окончания средней школы поехали втроем поступать в лесохимический техникум на химическое отделение. Экзамены сдали хорошо. Но вызов пришел на другой факультет – лесосплав. Одноклассник Борис уехал туда учиться, а мы с подружкой пошли в райком комсомола, где нам предложили поехать на комсомольскую стройку в Нововятск. 1 сентября мы ждали «кукурузник» на Киров с горы нашего села. Вижу, как ребята идут в школу, и так защемило сердце от прощания и со школой, и с селом…
Начиналась новая жизнь. В Кирове в обкоме комсомола сказали, что в Нововятске жить пока можно только в палатках, а вот есть в Подосиновском районе такая же комсомольская ударная стройка, где есть общежитие. Мы с подругой Валей Осиповой решили ехать, денег на дорогу нам выделили из подъемных. Вручили комсомольские путевки.
В Пинюге встречает нас открытая машина. Утро. Холодно. Руки замерзли. А когда пригрело солнце, такая красота открылась мне кругом… Было 2 сентября 1957 года.
В Демьяново была только одна улица Центральная, контора на пустыре, два общежития – одно для девушек, другое для парней. В одно из них мы и поселились. В отделе кадров оформили разнорабочими в бригаду. 7 сентября мне исполнилось 17 лет. Для меня, вчерашней школьницы, было трудно втягиваться в работу: работали по 8 часов, работа физически тяжелая. Выдали мне сапоги 40-й размер, а у меня 34-й. Комбинезон тоже 50-й размер, а я росточком маленькая. Вечером только сброшу сапоги и комбинезон, и засыпаю, не поужинав. А утром просыпаешься, такое чувство, что только до подушки коснулась.
2 сентября приехала, а 3-го уже пошла на работу, нагружали лопатами бетон в тачки, а ребята их отвозили недалеко и сваливали в опалубку – бетонировали фундамент для будущей стены лесоцеха.
Потом была работа на строительстве магазинов, пекарни, клуба, железной дороги. Ездила в Пинюг разгружать вагоны с кирпичом, цементом, известью. Чтобы простоев не было, придут вагоны, будят нас ночью, едем разгружать. Дороги до Пинюга плохие, особенно буксовали машины на Тыркиной горе. От неё частенько шли пешком до Пинюга. Там ночевали в доме, спали на нарах, по одну сторону девчата, по другую – парни. Возвращались иногда через Панасюк на поезде в тамбуре, а парни и на крыше вагона бывали.
Постепенно втягивались в работу, из нашего класса приехали еще 7 человек, в том числе и Борис, который сказал, что мы зачислены на химический факультет в техникум, но мы уже не вернулись.
С нового 1959 года создали комсомольско-молодежную бригаду с девизом: «Ни минуты простоя!». Бригада работала на вновь открывшемся растворном узле, где делали бетон и раствор для кладки кирпичных стен и печей в домах. В домоцехе выпускали оконные рамы, двери, косяки для окон и дверей – все произведенное шло только на нужды строительства домов в поселке. На пилораме Ломоносова, что стояла на берегу реки Юг, выпускали брус и доски, которые шли тоже только для поселка. На этой пилораме я с подростками на лёжках грузила на тракторную тележку брус и доски.
Работала и на кирпичном заводе, он находился возле речки Межевица и р. Юг, на нем делали красный кирпич, он шел тоже только на нужды поселка. Директором был Зайков. К весне была сдана пекарня, я её околачивала дранкой. В поселке заработала своя пекарня. 1 мая 1959 года была достроена железная дорога.
Запомнился день рождения – 18 лет. Бригадир разрешил с обеда не ходить на работу, организовал чаепитие с конфетами. Ходили на танцы. Клуб размещался в щитовом домике на Центральной улице. Только комсомольцев было 100 человек. Танцевать тесно. Решили строить клуб. Организовывали субботники, один выходной – и тот работаем на строительстве клуба. Зато, какая радость, когда новый 1959 год встретили в новом клубе. Мы с подружками сделали костюмы трех мушкетеров. В новом клубе после работы вела кружки: акробатический и танцевальный. Я со школы занималась акробатикой и легкой атлетикой, выступала на районных соревнованиях, мне всё это нравилось. Ездили по деревням выступать, участвовали в районных конкурсах. Однажды доехали только до Пожара, машина застряла, и мы пошли пешком в Подосиновец. Директор школы Феликс Иванович Мякишев попросил позаниматься со школьниками, подготовить к смотру художественной самодеятельности – танцы, пирамиды, акробатические этюды. А потом и вовсе пригласил на работу в школу. Она была вновь построенная (ул. Свободы,7), красовалась в поселке одна такая красавица: двухэтажная, деревянная! В этот же 1959 год школа стала средней (была семилетней), и в школу потребовался освобожденный старший вожатый. В августе 1959 года я стала пионервожатой.
Проработала старшей вожатой 10 лет, дел в школе было очень много. Перед школой через дорогу заложили сад, заботились о кроликах, курочках, собирали шишки на семена, делали и развешивали скворечники, проводили пионерскую игру «Зарница», ходили в походы, проводили тимуровские рейды. Школа тогда отапливалась дровами. Пионеры и комсомольцы разделывали, кололи, укладывали дрова, помогали ветеранам. Да много чем занимались пионеры и октябрята! У каждого была «Личная книжка пионер», в ней делались отметки советом дружины о том, что сделал пионер. В нашей пионерской комнате кипела работа до ночи и без выходных. Сами кроили и шили костюмы к праздникам. Проводились сборы дружины. Дружина носила имя Олега Кошевого. Первым председателем совета дружины была Бестужева Валя с Плеса, потом Ерохина Фаина, Костоломова Валентина и Труфанова Л.А. Сборы дружины проводились как к памятным датам, так и тематические («15 республик – 15 сестер»). Летом выращивали цыплят, ухаживали за кроликами, курочками. У директора школы были неприятности из-за этого. Сначала в школе не было биолога, случился даже падеж курочек. Потом стала работать биолог Княжева Надежда Николаевна, до нее недолго Грибова Надежда Ивановна. Около школы на грядках выращивали капусту, морковь, лук. Овощи использовались для столовой, в которой вкусно кормила Любовь Васильевна Щелканова. Одна без помощников готовила первое, второе и выпечку. Перед школой был заложен сад с кустами смородины, крыжовника, яблонями.
Те годы запомнились массовыми зрелищными праздниками – 1 мая, 7 ноября и другие. На них всегда выступали ученики. Я писала сама сценарии, готовила детей. Праздники, демонстрации тогда проходили на старой площади (пересечение Свободы и Строительной).
Летом педагоги работали в пионерском лагере. Первый пионерский лагерь в 1968 году располагался за речкой Межевицей, где сейчас Заречный парк. Там отдыхали только демьяновские ученики. Работали учителя начальных классов Маринина Капитолина Ивановна, Бучнева Ольга Михайловна. В открывшемся пионерском лагере на Плесо, который назывался «Искорка», отдыхали дети со всего района.
Затем я два года работала во вновь открывшемся в Заречном парке детском садике. Затем в клубе стал открываться детский сектор, и меня пригласили его возглавить. Потом детский сектор расширили, открылся подростковый клуб. Я там проработала директором 9 лет до выхода на заслуженный отдых.
В детском секторе занималась в основном постановкой спектаклей: «Трубили горны поутру», «Антошка и гармошка», «Снежная Королева», «Колобок,» «3вездный мальчик» и многие – многие другие.
В подростковом клубе занималась в основном с мальчиками: вела кружок «Начальное техническое моделирование», а потом «Художественное выпиливание и выжигание».
У меня трое детей. Сын живет под Сыктывкаром в Коми республике, в лесном поселке, т.к. он по специальности техник – лесовод. Дочь – хореограф – окончила институт современного искусства в Москве. Вторая дочь – пчеловод, окончила училище в Малмыже Кировской области, там и живет. Радуют шесть внуков и трое правнуков».

   
Воспоминания записала Кондакова Т.А., библиотекарь Демьяновской детской библиотеки. 16.02.2017

Самойлова Галина Владимировна


Галина Владимировна Самойлова (в девичестве Котельникова) родилась в 1942 году в д. Скрябино Октябрьского сельского совета Подосиновского района. Старший брат в 1939 году ушёл в армию и должен был вернуться в 1941 году, но началась война, и он был отправлен на фронт. В 1942 году пропал без вести. Отец Владимир Андреевич не подлежал призыву на фронт по возрасту, но в 1942 году был отправлен на фронт, где воевал до конца войны. Галина Владимировна помнит возвращение отца с фронта.
– По деревне шли трое мужчин в одинаковых хромовых пальто, когда дошли до нас, я смотрела и не знала, кто из них мой отец. Тогда я увидела его в первый раз.
Из раннего детства ещё запомнился такой случай. Ей было всего 5 лет, когда отец посадил на лошадь и велел боронить поле. Слезать с лошади боялась, могла только дёргать за поводья, чтобы поворачивать лошадь, так и проработала в поле до вечера. Старшие дети жили уже отдельно, с родителями осталась одна Галина. На подворье родители держали много скота. Платили большие налоги, сдавали государству мясо, яйца, шерсть. Ещё до школы работала в колхозе, возила на лошади силос, сено. Помнит, как ходила с мамой далеко от деревни за ивовой корой. Её надо было надрать, высушить, привезти в деревню, где в местном магазине можно было сдать кору, и получить деньги. На них приобретали ткань, из которой мама вручную шила одежду. Пелагея Семеновна была большой труженицей, всю жизнь работала в колхозе, могла за день одна скосить гектар травы. В колхозе за трудодни давали зерно, а так жили своим хозяйством, не голодали, питались просто: всегда на столе были картошка, соль, хлеб. Вспоминая своё детство, Галина Владимировна отмечает, что времени на игры и шалости, практически не было, потому что было много работы и дома, и в колхозе. Когда исполнилось 8 лет, пошла учиться в Тчаниковскую начальную школу.
читать далее
В 5 класс пошла уже в Пушме, где училась 3 года. Затем год училась в Пинюгской средней школе, жила в интернате. За проживание надо было платить деньги. На второй год обучения у родителей не было денег, поэтому школу пришлось оставить и пойти работать.
Так в 15-летнем возрасте юная Галя начала свою трудовую биографию в Скрябинском лесопункте разнорабочей. Когда исполнилось 18 лет, устроилась почтальоном в п. Скрябино, затем работала начальником отделения связи в с. Утманово, д. Б-Романово, п. Пушма. Несколько лет работала контролёром в г. Луза. За это время заочно окончила Московский техникум связи. Волею судьбы оказалась в Оренбургской области в посёлке Новосергеевка, где прожила 10 лет. Там работала экономистом в почтовом отделении. Вышла замуж, в семье родились два сына. Вернувшись в родные края, работала на почте в п. Скрябино, а затем, переехав в п. Пинюг, стала работать в Пинюгском лесхозе, откуда вышла на заслуженный отдых с должности главного бухгалтера.
Галина Владимировна – человек с активной жизненной позицией, никогда не стоит в стороне от событий, происходящих в посёлке. Была депутатом поселковой Думы, возглавляла ветеранскую организацию поселка, участвовала в переписи населения. С 1983 года состоит в Коммунистической партии, по сей день принимает активное участие в деятельности местных коммунистов.
Г. В. Самойловой было предначертано судьбой появиться на свет в трудное военное время, с раннего детства много трудиться, но она не жалуется на жизнь. Наоборот смотрит в будущее с оптимизмом, радуется каждому прожитому дню и верит в лучшее.

Записано в мае 2017 года Мауриной Н.А., библиотекарем Пинюгской библиотеки семейного чтения им. А.И. Суворова.

Толстухина Галина Николаевна

Рассказать я могу про военные годы только со слов моей мамы Нагаевой Софьи Павловны.
В войну женщины вставали рано в часа четыре уже были в поле и допоздна пахали. Когда спали? Как было тяжело, работала день и ночь, говорили: «Все для фронта! Все для победы!» Женщины наших деревень даже копали угоры (местное название холма – прим. ред.) лопатами весной, чтобы посеять зерно в срок. Жали черпиком (серпиком) целые поля ржи, пшеницы, овес, ячмень. Затем в полях укладывали в клани, в них зерно хранились до первого снега. А ранней зимой привозили на лошадях и тащили на себе к молотилке. Моя мама была женщина матерая, могутная, значит – сильная, возила большие мешки с зерном на склад. А еще зерно надо было до этого иссушить на печах дома у колхозников, а потом везти на хлебоприемный пункт в Пинюг на лошади. Она рассказывала мне, что осенью придет время надо копать свою картошку, но сначала убирали колхозное, а своё после, когда пойдет уже сырой снег и будет слякотно. Зимой моя мама вывозила на лошадях с дальних сенокосов сено колхозное. И вот 14 февраля 1944 года моя мама привезла сено, а вечером 15 февраля родила девочку. Назвала её Галей, (Калиногорская Галина Павловна). А её возлюбленный, мой папа, ушел на фронт, а война закончилась 9 мая 1945года. Когда сказали, что война закончилась, все плакали. У кого муж, брат живой, у кого неживой. В 1946 году начали приходить мужчины домой, у мамы пришел только братан, два брата были убиты на войне. Потихонечку стала налаживаться жизнь, хлеба было мало.
читать далее
Вот это я уже сама помню, как мама стряпала из гороховой муки хлопальники. Они разбухали от снега, и мама посылала меня за снегом зимой. Я только принесу с улицы, а она опять расхлопает, вот так меня учила трудиться. А помню, ещё по весне бегут девчонки и мальчишки и кричат: «Герасим поехал перепахивать картошку!». Все с корзинками и меня возьмут маленькую. Я принесу тоже несколько картошин и мама испечет на этом крахмале блинов и такие они вкусные… А затем на полях будут расти пистики (местное название хвоща полевого – прим. ред.) Я опять пойду с девочками и мама с мучкой слепит эти пистики, получатся пистешники, и мы едим с молоком. У нас были козы. А летом будет клевер. Как матери уйдут на работу, мы детвора, убежим рвать шишки с клевера и тоже из них стряпали, добавляли немного муки. Её было мало. Приближалась осень, и мы с бабушкой Клашей шли на свою полоску собирать колоски. Она мне говорила: «Галюшка, как колосок – так и колобок. Собирай, не ленись».
Бывало в начале лета мама уйдет на работу, а я буду искать морковку на грядке, а она только расти начнет. Я её дергаю, получу за это по-хорошему.
Вот что еще помню: меня мама научили стихотворению. Я до сих пор помню. Меня бабы просили: «Ну-ка, Галька, повесели нас!». И я рассказывала:
Летят перелетные птицы
В осенней дали голубой.
Летят они в дальние страны,
А я остаюся с тобою,
Родная моя сторона.
Не нужен мне берег турецкий
Чужая земля не нужна.

Бабы частушки пели, и я с ними научилась:
Ох, Германия, Германия, Германия одна.
Ты оставила Германия без милого меня.

Еще помню, у моей мамы помирали родители старенькие, и она плакала и говорила: «Проклятые фашисты забрали братовей».
А еще один парень пришел с войны одной рукой, так его сестра пела частушку: «Девочки молоденьки
Не будьте гордоватые
Любите раненых ребят –
Они не виноватые».
Этот парень после войны женился, его полюбила молодая черноглазая Рая, и они прожили хорошо и воспитали шестерых детей и все замечательные.
Водитель был в колхозе Василий Алексеевич Нагаев, его звали, ездил на машине, которая ходила на дровах. Чурки дров закладывали в трубы, которые находились по сторонам кабины, а мы с девочками помогали грузить чурочки в мешки за запас и он нас благодарил: «Молодцы!».
Запомнилось еще из детства, как пришел в деревню солдат из госпиталя. Его немцы в плен взяли, а в плену его повесили вниз головой за то, что он не стал предателем. Хорошо, что пришли наши и его освободили. Он очень долго лежал в госпитале с ранениями рук и ног, а глаза у него так и остались красные, подернутые кровью. Но со временем у него дома раны все зажили и глаза восстановились, он женился, но прожил недолго. Вскоре умер. Всё война виновата.
Еще мне мама рассказывала, как в 44-м году осенью уже Америка стала помогать, давать русским технику и приходили к нам в Щеткино большие машины, их называли «Американки». Такая машина приходила к нам в деревню за картошкой, никакая грязь и угоры её не держали. Наши старые люди крестились и уходили: боялись смотреть, такой гул у неё был мотора.
А сама я уже помню, как в нашу деревню привел Василий Алексеевич Нагаев машину вторую после той, что на дровах работала, с трубами. Такие машины потом полуторки называли. Мы ребятня прибежали смотреть, и Василий всех посадил в кузов, а свою дочку Валю да меня (я была всех меньше), посадил в кабину, радости нашей не было предела, и прокатил сначала до Зубарихи, а потом завернулся и привёз на Шишиху. Эта машина в хозяйстве использовалась для хозяйственных нужд.
Хорошо уже помню, как женщины радовались, когда привезли после войны молотилку, сортировку, веялку. Я уже в это время с мамой все бегала на работу. Бабушка болела, а я была такая непоседа, трудно ей было со мной, вот я все видела и все слышала, о чем взрослые говорят. На складах бабы ведрами отпускали в сортировку зерно, а другие за ручки крутили, и оттуда выкатывалось чистое зерно. Сколько было радости, даже частушку пели: «Колотилка, молотилка, сортировка, веялка. Я люблю тебя давно, а ты не знала девочка».
С работы пойдут радостные – сколько зерна пропустили. Помню еще, как мама меня посылала в село с соседкой бабушкой Дуняшей за хлебушком в магазин. У продавщицы был нож широкий, она резала довески к буханке, если буханка не тянула на килограмм. Дуняша мне есть довески не разрешала. А я пока иду до деревни и съем. Она заглядится куда-нибудь, а я в это время руку суну в сумку и в рот, а уж буханочку не трону. Мама меня хвалит: «Вот дитятко мое стала работать, а то я схожу в село – устану».

Записано жительницей села Щёткино Толстухиной Г.Н. по предложению библиотекаря Бушмановой В.Н.
Фото 2015 года с выступления на IV Подосиновских духовно-нравственных чтений в п.Пинюг.
Передано в библиотеку 30.03.2017

Тулупова Ольга Ивановна
Тулупова (Чеснокова) Ольга Ивановна родилась в 1935 году в населённом пункте под названием 74 квартал, что в 9 км от п. Пушма Подосиновского района. Отец Чесноков Иван Алексеевич работал в Пушемском лесопункте Пинюгского лестранхоза мастером леса, мама была домохозяйкой. В семье было четверо детей: два сына и две дочери. Случилось так, что мама тяжело заболела, её увезли в больницу, но врачи не смогли спасти ей жизнь и она умерла.
Отец Иван Алексеевич остался с четырьмя маленькими детьми, младшему из которых исполнилось лишь 6 месяцев. Вскоре отец женился во второй раз, его женой стала сестра покойной матери. К приёмным детям мачеха относилась хорошо, в семье родилось ещё 5 детей.
Когда началась Великая Отечественная война, Ольге Ивановне было 6 лет.
читать далее
Из детских воспоминаний того времени в памяти сохранилось ощущение того, что было тяжело, трудно, ведь многодетная семья, где девять детей, должна была, как то выживать в трудное военное время. Отец всё время работал, его жена, вела хозяйство, следила за детьми. Хлеб в посёлке выдавали по карточкам, на иждивенцев, коими были дети, давали всего 150 г. Положенный на целый день кусочек хлеба могла съесть за один раз. Иногда папа ходил на охоту, и когда ему удавалось добыть лося, то на столе появлялось мясо, но это было не часто.
Ольга Ивановна училась в Пушемской школе, закончив 7 классов, в 14 лет поехала вместе с подружками поступать в Великий Устюг, мечтала стать агрономом, но, не смотря на хорошие отметки в аттестате, поступить не удалось. Предпочтение в то время отдавали детям из неполных семей, там, где отцы погибли на фронте.
Вернулась домой и пошла работать на конюшню. Ухаживать за лошадьми очень нравилось. Спустя два года устроилась на УЖД монтёром пути, бригада, где работала Ольга Ивановна строила и ремонтировала узкоколейную железную дорогу: укладывали шпалы, рельсы, забивали костыли и всё это для того, чтобы вывезти древесину из труднодоступных участков.
В 1960 году вышла замуж за Тулупова Ивана Яковлевича, семья переехала в Пинюг. Здесь Ольга Ивановна стала работать на Пинюгском лесозаводе. За 25 лет работы здесь она работала в качестве разнорабочей, рабочей, мастером цеха. Помимо этого Ольга Ивановна вела активную общественную деятельность, была депутатом поселкового совета, заседателем в суде, при этом успевала воспитывать детей и вести хозяйство. Ольга Ивановна и Иван Яковлевич вырастили двух замечательных детей: дочь – Валентина, библиотекарь по образованию, живёт и работает в г. Кирове в библиотеке им. А.А. Лиханова, сын – Юрий, закончил юридическую академию, работал в полиции областного центра. Единственная внучка Юлия, будущий врач, учится в медицинской академии.
Воспоминания записала Маурина Н.А., библиотекарь Пинюгской библиотеки семейного чтения им. А.И. Суворова.

Фалалеева Лидия Дмитриевна
 «Я родилась 5 февраля 1935 года в п. Косарево. Отец Бушманов Дмитрий Васильевич закончил 4 класса церковно-приходской школы, потом его направили учиться на бухгалтера. После окончания учёбы работал рядовым бухгалтером. Мама Бушманова Клавдия Николаевна родилась в 1908 году в многодетной семье, закончила 1 класс Щёткинской сельской школы. Из-за слабого здоровья мама не работала, была домохозяйкой. У родителей я была одна.
Запомнился день, когда объявили о начале войны. 22 июня был обычный летний выходной день. Там, где раньше было здание милиции, был небольшой парк, со сценой, были разбиты клумбы с цветами. (Сейчас там стоят старые сосны). Солнечный полдень, играет гармонь, все отдыхают, неспешные разговоры, слышен детский смех, и тут вдруг объявляют, что началась война. Это было для всех очень неожиданно. Смех сменился плачем, парк опустел.
читать далее
Наступили тревожные и тяжелые времена. Нелегко было и взрослым, и детям. Хлеб получали по карточкам. Выручали овощи, посаженные в огороде. Нам было чуть легче – мы держали козу. Обычным блюдом на столе была картошка и пареная репа. Мы старались помогать взрослым во всем. Но дети есть дети, у нас были и свои игры. У меня и моих подружек были тряпичные куклы. Летом мы строили шалаши. Экономя обувь, летом ходили босиком, из-за этого ноги были всегда перевязаны: то на гвоздь наступишь, то на стекло. Осенью и в слякоть ходили в галошах. А зимой, конечно, в валенках.

Когда началась война, отцу дали бронь, но в январе 1942 года его призвали в армию. А мама стала работала комендантом. Местные жители под её руководством занимались захоронением немецких солдат. Из разговоров взрослых я поняла, что к нам на станцию приходили вагоны с телами убитых под Сталинградом немцев. Очень хорошо помню, как зимой приходила мама вечером все замерзшая, я к этому времени умела топить печку-буржуйку, так вот к её приходу уже было дома тепло. А я нарезала картошку на дольки и пекла на плите. Это была для нас самая вкусная еда. В то время у нас снимали комнату мать с дочкой. Они приехали вместе с госпиталем из Гомеля. Девочке было лет 9, её мама работала в госпитале и иногда приносила и давала нам продукты, которые ей выдавали. В 1942 году я пошла в школу. Начальная школа располагалась в железнодорожных зданиях по улице Привокзальной. Чтобы попасть в школу, надо было перейти железную дорогу. Рано утром собирались группами и шли в школу, в холщевой сумке – газеты и вареная картошина. Время было тяжёлое, тетрадей не было, писали перьями на газетах между строк. Чистописанию уделялось много времени. В 3 классе ходили в лес собирали шиповник и лечебные травы для солдат, которые находились на лечении в Пинюгском военном госпитале. Трудно было всем, но все верили и знали, что придет долгожданная Победа. У нас радио работало круглые сутки. 9 мая 1945 года объявили, что война закончилась,мы очень радовались этому. Помню, это был прохладный день. От отца не было давно писем, но мы надеялись, что он жив и здоров. Мой отец Бушманов Дмитрий Васильевич прошел всю войну, закончив её в Польше. Вернулся домой 10 сентября 1945 года. Этот день мне запомнился. Шел урок, и вдруг открывается дверь, заглядывает в класс девочка и кричит, что у Лиды папа вернулся. Естественно, урок уже не мог продолжаться, и мы всем классом побежали ко мне домой, а там отец в военной форме. Нас всех посадили за стол, отец достал конфеты, но это были не обычные конфеты, там внутри была глюкоза, только завернута как конфета. Это был для нас настоящий праздник. После войны отец продолжил трудиться в должности старшего бухгалтера. Работал в разных лесопунктах: Косаревском, Пушемском, Пинюгском. За добросовестный труд был выбран председателем рабочкома. Занимался распределением путёвок в санатории и дома отдыха. Сам ни разу не воспользовался возможностью съездить и отдохнуть по путёвке.

С 5 по 7 класс учились в бараках, которые находились на улице Красноармейской.

Старшие классы с 8 по 10, как и начальная школа, располагались в железнодорожных зданиях. Некоторые учителя были фронтовиками. Сысоев Николай Николаевич преподавал ботанику, прививал любовь к растениям. Под его руководством около школы были разбиты клумбы и впервые посадили цветы бархатцы. Потом многие стали выращивать цветы дома. Венедикт Васильевич Волков преподавал немецкий язык, был директором школы. Классным руководителем с 5 по 10 класс была Островская Татьяна Прокопьевна, она преподавала русский язык и литературу. Наш выпуск – выпуск 1952 года, был небольшим – всего 18 человек.

Многие поехали поступать в Ленинград. Мама мечтала, чтобы я стала врачом, а папа хотел, чтобы я свою жизнь связала с лесной промышленностью. А я поехала поступать в Ленинградский педагогический институт на литературный факультет, так как хотела стать учителем литературы, но, не набрав нужное количество баллов, подала документы на факультет иностранных языков (немецкий, французский), так как в школе нравились уроки иностранного языка, который преподавала Мария Кирилловна, приехавшая в эвакуацию из Ленинграда. Я поступила на иняз. Учиться было трудно, но старалась, училась на 4 и 5. Были трудности с произношением, которое ставили в специальных (лингвистических) кабинетах.

В институте на французском отделении работали француженки, преподавали лексику, фонетику. Жили в общежитии по 20 человек в комнате, на старших курсах жили вшестером. На летних каникулах, когда приезжала домой, работала на детской площадке вожатой.

Ленинград поразил своей красотой и великолепием, посещали музеи, памятные места, что называется, ходили с открытыми ртами. В то время в Ленинграде было очень много выходцев из Пинюга, часто собирались вместе «пинюгским братством». Так прошли студенческие годы.

В 1957 году я закончила институт. Наш выпуск был первым, кто учился 5 лет, а не 4 года, как раньше. После окончания института уехала в г.Шикитим Новосибирской области, работала учителем. В 1961 году вышла замуж, родилась дочь Наташа.

Но семейное счастье омрачила трагедия: в возрасте 8 лет умирает дочка. По этой причине в 1979 году ушла из школы и стала работать библиотекарем, проработав до 2000 года. За свою трудовую биографию награждена многочисленными Почетными грамотами, юбилейной медалью к 100-летию со дня рождения В.И.Ленина.
Приехала в родной посёлок в 2000-м году, где и живу до сих пор. Являюсь членом ветеранской педагогической организации. Собираемся с учителями-ветеранами на различные мероприятия, несмотря на возраст и здоровье, стараюсь быть оптимистом. Записано в мае 2017 года Требунских Т.В., библиотекарем Пинюгской библиотеки семейного чтения им. А.И.Суворова

Чебыкина Татьяна Петровна
Я родилась 12 августа 1935 года в деревне Окулово Яхреньгского сельского совета, Подосиновского района Архангельской области (с марта 1941 – Кировская). Отец Гурьевской Пётр Феогностович в возрасте 40 лет умер 25 января 1940 года от воспаления лёгких (пенициллина в то время не было) в районной больнице в селе Подосиновец. Мама, Елена Фёдоровна, работала на ферме. В семье было пятеро детей.
В первый класс пошла в 1942 году. Школа была в селе Новая Яхреньга за рекой Юг. Перевозили нас на лодках, весной и осенью во время разлива реки и в период ледостава жили в интернете при школе или у родственников. Пешком шли до реки и от реки, примерно километра три. Со второго класса у нас в деревне открыли школу. Мы все так радовались! Учительница Зайкова Ульяна Алексеевна давала нам прочные знания, особенно по арифметике.
Во время войны мы не только учились, но и готовили концерты для колхозников. Выступали в колхозной конторе. Бывало, что не оставалось мест свободных на скамейках.
читать далее

В семье писали письма на фронт маминым братьям Окуловскому Александру Фёдоровичу, который погиб в Смоленской области, и Окуловскому Василию Фёдоровичу, прошедшему всю войну и вернувшемуся домой живым. Моя старшая сестра Мария Петровна писала на фронт своим друзьям из нашей деревни Окуловскому Николаю Ивановичу и Окуловскому Борису Васильевичу. (У нас в деревне все были Окуловские). Мне сестра после войны даже зачитывала отрывок из письма Бориса, где он писал стихами:
Здравствуй, милая Маруся,
Здравствуй, цветик голубой.
Мы приехали обратно
С Красной Армии домой.
И так складно ещё три куплета, до сих пор в памяти.
Помню ещё, как вернулись с войны раненые Окуловский Пётр Васильевич, Пономарёв Александр Александрович, Окуловский Александр Фёдорович. Радовались их возвращению не только родные, а все деревенские. Окуловский Александр Фёдорович стал военруком в нашей школе.
В трудные годы мы выжили благодаря нашей маме, неутомимой труженице. Она днём работала на ферме, всегда брала коров побольше, чтобы трудодней было больше. А ночью заготовляла сено для коровы. Летом, осенью постоянно ходила в лес: обеспечивала семью грибами, ягодами, да ещё и соседям помогала. До сих пор удивляюсь: откуда брала силы.
О победе я узнала по сильному плачу соседки. Она узнала о победе, а у неё муж погиб, остались два маленьких сына. Второй родился уже в годы войны, после побывки мужа дома по ранению. Пришла она к нам, да как заревёт.
В этот день 9 мая нам о войне рассказывал в школе пришедший в отпуск по ранению майор Пономарёв Пётр Васильевич. Но он рассказывал так долго, что мы даже устали и хотели быстрее домой, я училась уже в 3 классе.
Через несколько дней после 9 мая мы ставили концерт в конторе. Я пела песню, которую выучила от Злобиной Зинаиды Александровны (это подруга моей сестры Маруси), которая приехала в отпуск из Свердловска. Приведу последний куплет:
Ты. Гитлер, проклятый.
Покой тебе будет от наших советских бойцов.
За слёзы детей, за убийство народа
Дадут тебе, гаду, покой!
После концерта военрук нам с Ниной Феофилатовой, эвакуированной из блокадного Ленинграда, моей одноклассницей, дал настоящего фабричного печения, которого до этого нам даже не приходилось видеть. Нам не верилось, что это настоящее печенье, а не домашнее.
Ещё одно запомнилось. Мой двоюродный брат, Гурьевской Анатолий Иванович, пришёл с войны, а дом родной стоит пустой: родители умерли во время войны, а брат погиб на фронте. Помню, как мы со слезами на глазах обходили осиротевший дом.
Самое страшное событие моего детства случилось после войны, в голодном 1947 году. Из нашего амбара украли муку (около двух центнеров). Проснулась я от звуков сильного плача. Мама, соседка и все домашние ревели. Мама обнаружила, что вся мука из амбара выгребена. Мама позднее мне рассказывала, что она даже хотела наложить на себя руки, думала, что нас сирот пожалеют и не дадут умереть с голоду. Но тут собрались соседи и дали муки, кто пуд, кто полтора, кто 30 фунтов. Я помню до сих пор всех поимённо, кто нас спас от голода. Воров тогда так и не нашли. И только лет через 15 больной сосед признался маме, что это он подговорил сплавщиков, и они унесли весь наш хлеб. Из окон их дома он подсмотрел, куда мама прибирает ключ.
После окончания Яхреньгской семилетней школы поступила в библиотечный техникум в городе Великий Устюг. Два года из трёх получала повышенную стипендию, на неё питалась и одевалась. В Устюг ходили пешком за 80 километров. После техникума, как окончившей с «красным» дипломом, предлагали продолжить учёбу в Ленинградском библиотечном институте. Но учиться было не на что. На мамины трудодни было даже билет не купить до Ленинграда. Высшее образование получила только в 39 лет. Почти всю жизнь отработала в родном районе. Открывала сельскую библиотеку в селе Яхреньга в 1954 году. Позднее работала в районной библиотеке в селе Подосиновец, была её заведующей, позднее – заведующей районным отделом культуры, председателем поселкового совета, десять лет – председателем райкома профсоюза работников сельского хозяйства. Почётный гражданин посёлка Подосиновец.

Шкаредная Валентина Фёдоровна

Плосконосова Валентина Фёдоровна родилась 5 октября 1934 года в Опаринском районе Щадринского сельского округа в деревне Изновская. Ей было всего шесть лет, когда началась война. Отца тогда уже не было. Он погиб в Финскую войну. Кроме Валентины было ещё две сестры старше её – Александра и Надежда, младший брат (умер в раннем возрасте). Так на маминых плечах после гибели отца осталось четверо детей и две старухи: свекровь и её сестра.
В школу пошла с 8 лет в Сапоговскую школу, где отучилась 4 класса. Валентина Фёдоровна рассказала, как старательно учились в школе, хотя не хватало книг, тетрадей. Писали на старых книгах, газетах. Зимой грели руками чернила, чтобы они не застывали. Школа, где обучали с пятого по восьмой класс находилась в Шабурах за 25 километров от родной деревни. Мать девочку не отпустила, надо было после пяти уроков идти в поле и жать по пять суслонов зерна руками. Валентина прожила дома четыре года. Мама работала в колхозе, Шура рано вышла замуж и уехала в Нижний Тагил, другая сестра Надежда работала в лесу бригадиром. Всё домашнее хозяйство осталось на плечах девочки Вали.
читать далее
В 1950-м году Валентина продолжила обучение в школе и закончила восемь классов. Закончив школу её посылают на курсы счетоводов, но мама опять её не отпускает. Говорит, что надо платить налоги, в те годы брали две копейки за один заработанный рубль. Валя будучи молодой девушкой идёт работать в лес. За свою нелёгкую работу она получала 720 рублей. Как рассказывает Валентина Фёдоровна: «Мы никогда не голодали, нам платили хорошо за отца». Ещё Валентина вспоминает, что дети и она тоже рвали клеверную колбу и сушили, а затем мололи и пекли хлеб. Рвать им запрещали, так они прятались в кустах, а потом тайком рвали в лукошко, а сверху закладывали грибами, потому что поймав, наказывали. В 1958 году вышла замуж и сменила фамилию на Шкаредная. Переехала жить в Щадрино. После смерти мужа в 2000 году переехала в Подосиновский район, село Октябрь.
На снимке Валентине 20 лет. Воспоминания записала Котельникова Валерия Олеговна, ученица 5 класса МКОУ ООШ с. Октябрь. 21.02. 2017

Шубина Фаина Николаевна

«Мне было 7 лет, когда началась Великая Отечественная война. В семье у нас было 10 детей. Маме Марии Фёдоровне, как многодетной матери, было назначено денежное пособие. Я в семье была седьмым ребёнком, после меня была ещё сестра Мария и 10-й по счёту ребёнок – мой брат, он с 1939 года рождения.
Родители были крестьяне. Папа служил 7 лет в царской армии в г. Ржев, был кавалеристом. Мама закончила 4 класса Шолгской семилетней школы. Родители всю жизнь занимались крестьянским трудом и нас всех приучали к труду. Родители мои прожили вместе 50 лет.
С малых лет мы, 4 брата и 6 сестёр, работали, трудились на полях. С 6 лет вместе с отцом я боронила в поле. До того устану, бывало, что на ходу засыпала. А ещё водилась с младшим братом. И до того мне это надоедало, что я придумала привязать люльку, протянув верёвку от неё через окно, к барану. Баран бегал, а люлька качалась. А я и рада – руки отдыхали.
читать далее
Папу на войну не взяли, так как он был уже непризывного возраста. Остался он один мужик на всю деревню. Он и стал председателем, а я была на рассылках.

                                              Семья Ларионовских, Фаина на коленях у отца
Мой старший брат Владимир с 1919 года, ушёл в армию в 1934 -1935 году, служил 7 лет в морфлоте в г. Севастополе. В 1941 году он должен был демобилизоваться, но началась война, и он остался служить на корабле. Мы по нему очень скучали. До сих пор у меня хранятся его письма с фронта. Мама всю жизнь его ждала: может быть, Володюшка придёт, когда война закончится. Но в первый же год войны он погиб. На корабль упала бомба, и он затонул. Нам потом пришло извещение, что брат пропал без вести.
В Шолгскую семилетнюю школу я пошла в 8 лет. Учебное заведение было в двух километрах от нашей деревни. Учительница, которая нас учила, была эвакуирована из г. Ленинграда. Часто она проводила с нами беседы о ходе войны.
Учиться в школе мне очень нравилось. Мы внимательно слушали объяснения учителя, уважали его.
Не было у нас тетрадей, писали на старых книгах между строк. Чернил тоже не было, поэтому мы брали из дымохода сажу, разводили её водой – это и были наши чернила. Ручки тоже делали сами, из веточек ивы: привязывали к ним перья, так и писали. Домашнее задание выполняли при свете лучины, так как ламп не было и керосину тоже. Папа нам сделал приспособление, куда вставлялась лучина, и мы учили уроки.
Не было у нас ни портфелей, ни ранцев, чтобы носить книги. Мама была рукодельницей, пряла, ткала и шила. Вместо портфеля сшила она нам сумки из холста, с ними мы и ходили в школу.
Несмотря на такие условия, в нашей большой семье все получили среднее образование.
Три сестры умерли в детстве от болезней. Трое братьев были на войне. Один погиб, а двое были ранены. Военное детство было трудным, были и голодные дни. Хлеба не было, собирали в поле всякие травы: клевер, пучку, хвощ. Осенью собирали в поле гнилую картошку, но очень мечтали о хлебе. А когда он поспевал на нашей усадьбе, мы были рады каждому колоску. Ходили по колхозным полям, собирали колоски, чтобы ни один из них не пропал.
В 1949 году закончила я Шолгскую семилетнюю школу и поступила учиться в Великоустюгский библиотечный техникум. Вся моя последующая жизнь связана с библиотекой».
Воспоминания записала Кондакова Т.А., библиотекарь Демьяновской детской библиотеки. 15.02.2017

Поделись с друзьями и сохрани кнопку
  • Добавить ВКонтакте заметку об этой странице
  • Facebook

Обсуждение закрыто.